Стражи времени - [16]

Получая очередное донесение с мистическим налетом, Берия тут же вызывал Вахтанга и просил его разобраться с происшедшим. Подавляющую часть документации подобного сорта Вахтанг, порвав на мелкие кусочки, сжигал в большой хрустальной пепельнице, подарке самого Берии. «Сколько же у нас в стране больных головой людей» — с досадой думал Вахтанг, отправляя в пепельницу очередной шедевр мистического или фантастического толка.

Но сегодня Вахтанг решил заняться совершенно другими делами. Он читал отчет руководителя института, занимающегося исследованиями в области физики и химии различных веществ. Дадуа так увлёкся, что не заметил, как зазвонил телефон. Он бросил взгляд на край стола, где в ряд выстроились три аппарата: городской, внутренний и прямой связи с товарищем Берия. Надрывался прямой, наркомовский. Дадуа схватил трубку:

— Слушаю, товарищ Берия!

— Вахтанг, дорогой ты мой, зайди, пожалуйста, ко мне в кабинет. Долго не задержу, дело очень важное, нужно посоветоваться.

— Слушаюсь, товарищ Берия, сейчас буду, — разговаривая по телефону, Вахтанг обращался к шефу сугубо официально. Дадуа открыл дверь своего кабинета, щелкнул ключом и шагнул в лабиринт лубянских коридоров. Через десять минут Вахтанг уже открывал дверь кабинета Берии.

— Здравствуй, друг! — Берия стоял, опершись о стол, прочно сидевшее на его носу пенсне поблёскивало в свете апрельского солнца, которое проникало во все окна просторного кабинета.

— Доброе утро, Лаврентий, — Дадуа пожал протянутую руку и без приглашения уселся на стул, прямо перед шефом.

Берия, оттолкнувшись от крышки стола, подошел к книжному шкафу, стоящему в глубине кабинета и снял с него хрустальную пепельницу, по форме напоминавшую корабль. Весь этот ритуал Вахтанг знал отлично. Сейчас Лаврентий поставит «кораблик» на стол, рядом с Дадуа, приглашая его, страстного курильщика, не стесняться и дымить прямо в наркомовском кабинете. Что, к слову сказать, было дозволено только Вахтангу и «хозяину», в те редкие визиты, когда «отец всех народов» посещал бериевский кабинет. Вскочившего секретаря в звании подполковника, находившегося в приемной на своем рабочем месте, и пытавшегося вытянуться по стойке смирно, Сталин всегда останавливал небрежным взмахом руки. Не лезь, дескать. «Хозяин» заходил в кабинет Лаврентия Павловича всегда молча, окидывая того насмешливым взглядом своих прищуренных глаз. После этого, выбрав себе стул, подальше от наркомовского кресла, стоящего во главе стола-аэродрома, вождь закуривал трубку. Дальше происходило следующее: если Иосиф Виссарионович замирал с трубкой в руке, Берия тут же подставлял под эту руку пепельницу, а вождь выбивал туда превращенный в пепел табак. Если же Сталин поднимался и, затягиваясь трубочным дымом, поворачивался к Лаврентию Павловичу спиной, пепельница оставалась стоять на месте. А Иосиф Виссарионович покидал кабинет Берии. За время этих молчаливых визитов Сталин не произносил ни слова. Лаврентий же, что-нибудь сказать просто не решался. На различных кремлевских мероприятиях и в рабочей обстановке соратники общались между собой по-деловому, даже можно сказать, дружески. Но причины молчаливых визитов вождя были непонятны Лаврентию Павловичу. Нельзя сказать, что Берия их панически боялся, но после них наступало уныние. Другое дело — приходы Дадуа. Они всегда доставляли Берии радость. Старый друг, как никто другой, мог одним своим видом успокоить его, снять мучительное нервное напряжение.

Жизнь в ожидании провокаций и диверсий стала для наркома привычным делом. Подозревая всех и вся, боясь, несмотря на свою должность, всех и вся, насаждая повсеместно атмосферу тотальной слежки друг за другом, и доносительства друг на друга, нарком постоянно ожидал удара в спину. Этот удар мог нанести кто угодно. Такие правила игры придумал не сам Лаврентий Берия. Они существовали до него. Его предшественники убивали и боялись так же, как и он. Но при нем маховик жутких бессмысленных репрессий был раскручен с новой силой.

Куривший уже вторую папиросу, Вахтанг Дадуа смотрел на старого друга. Смотрел и не узнавал его. И, хотя разница в возрасте составляла каких-нибудь семь лет, выглядел грузный, одутловатый Берия не в пример хуже своего друга Вахтанга. Подтянутый, моложавый Дадуа с черными, как смоль коротко подстриженными волосами, был очень любим прекрасным полом. И, если нарком брал женщин силой, заставляя своих холуев хватать на улице и тащить к себе в логово понравившихся ему красоток, Дадуа, знакомясь с женщиной, мог очаровать ее, не прилагая особых усилий. Представительницам прекрасного пола нравился этот немногословный интеллигентный человек, несущий в себе некую тайну.

Сейчас Вахтанг, глядя на расстроенного чем-то наркома, пытался отгадать причину его плохого настроения. Берия был мрачнее обычного, сильно раздражен и, Дадуа молча ждал, когда Лаврентий начнет разговор. Наконец Берия решился. Подойдя к двери, закрыл ее на ключ, подергал ручкой, проверяя, хорошо ли закрылся замок.

— Вот, Вахтанг! Дело тут у нас образовалось такое, как бы это сказать, — Берия сильно выдохнул, соединил меж собой пальцы обеих рук, покачал в воздухе образовавшейся конструкцией. — А не поймешь, что за дело, чертовщина какая-то, да и только! Может чертовщина, а может и диверсия!