Стражи Флорении - [40]
- Ну, когда ты таким тоном говоришь, все кажется очень скверным.
- Мэвис, это... - Берт вдруг замолчал, а потом они синхронно посмотрели в мою сторону.
- Может, я пойду? - сдавленно спросила я и еле узнала собственный выцветший голос.
- Нет!
- Сиди на месте!
Потрясающее единодушие в совершенно не выгодных мне аспектах. Обиженно поёжилась, спорщики тем временем продолжили.
- Не делай глупостей, я тебя очень прошу.
- Мы могли бы пройти сперва через Рандакар...
- Кто "мы"? Ты и этот полоумный суицидник? Фалькона вообще надо отослать подальше. И на подольше. Для прочищения ума.
- Попробуй, - фыркнула Мэв.
Закрыла глаза и попыталась не слушать. Хуже всего, что я примерно понимала, о чем они говорили. Точнее, о ком. Речь, безусловно, шла о Призраке - загадочном неуловимом убийце, следы которого даже стражи в Тени не могли отыскать. Проблема была в том, что Призрак был ходящим по Тени или, как их ещё называли, шаддом. Таким же, как Куолан, Хьюго и Фринри. А Тень позволяла этим ребятам, помимо странных и порой совершенно необъяснимых манипуляций с реальностью, за короткое время перемещаться в пространстве. Там, правда была какая-то своя теневая карта весьма странно соотносимая с солнечным миром, но не это главное. Главное, что стражи потом могли отыскать в Тени следы того, кто этими тропами пользовался. Всех, кроме Призрака. До этого дня - теперь, похоже, нашли. Но вот знать я этого совершенно не хотела! Такие знания опасны для жизни.
- Ты дрожишь, - повернулся ко мне Бертрам, и в голосе мне почудилось беспокойство.
Ничего не ответила, делая вид, что чрезмерно занята чаем. Не помогло. Мягко отобрал и отставил чашку и привлек к себе, практически усаживая на колени, ощупывая лоб.
- Похоже, жар. Ты заболела?
Скептично наблюдающая за моей паникой Мэвис, вдруг поднялась, нагло оттолкнула мужчину и помогла мне подняться.
- Жар у неё, жар, Бертик. Но вовсе не потому, что ты думаешь.
- В смысле? - хмуро уточнил "Бертик".
- В смысле, баб у тебя много было, а вот нормально девушки - ни одной. Поздравляю, - и уже мне. - Твое платье, наверное, уже постиралось.
Я, если честно, этой реплики тоже не поняла, но спрашивать ничего не стала, пользуясь возможностью уйти в ванную. Вот только ноги у меня деревянные стали, так что уход несколько затянулся.
Умная машина уже достирала и даже открылась сама, не пришлось разбираться в куче разноцветных кнопок. И даже одежда сухая была, только мятая очень. Выйти обратно я не решилась, так и стояла, грустно глядя на стиснутое в руках платье. Плакать хотелось. К сожалению, плакать я не умела, как в начальной школе разучилась, так больше и не плакала ни разу. А жаль, сейчас бы это ценное умение очень пригодилось.
Резкий звук разбившейся чашки заставил вздрогнуть. Не хватало ещё, чтобы эти ненормальные там поубивали друг друга, пользуясь отсутствием свидетелей. Совершенно не думая, распахнула дверь, вбежала в комнату и замерла в растерянности. Потому что осколки несчастной чашки валялись у стола, но никаких других следов скандала, предшествующего битью посуды, не наблюдалось. Напротив, стражи мирно сидели вполне довольные друг другом.
- Видишь, сразу прибежала, я же говорила, - мурлыкнула Мэв.
И так мне по-детски обидно стало. Я же за них волновалась, а они... нуаровцы, одним словом. Темные и злые. Наверное, мое лицо было в этот момент на редкость глупое. Пожалуй, глупее выглядел только Бертрам, тоже совершенно растерянный и ещё чуть виноватый. Хотел мне что-то сказать, но так и не нашел слов. Просверлил ненавидящим взглядом абсолютно невиновную безвременно почившую чашку и, бросив на ходу "пьерс!", удалился.
И сразу даже дышать легче стало. Закончились жуткие кровавые раны, крики и обвинения старых друзей, все живы остались, даже ненормальный Райан и тот выживет. Уж он-то точно. Словно что-то гнетущее и давящее вмиг исчезло, и облегченного вздоха я не сдержала. Почему-то после этого Мэвис начала безудержно хохотать, и вновь стало очень обидно. Ждать, пока она успокоиться, не стала и тоже ушла. Прямо так, в мужской рубашке и с мятым платьем в руках.
И, разумеется, тут же натолкнулась на Берта, который никуда и не ушел, а стоял за дверью.
- Я смотрю, новый наряд тебе понравился.
- Уж прости мне мой "неподобающий" вид!
- Прощаю, - равнодушно отозвался он и отвернулся, уже совсем не злой, просто очень уставший и немного грустный.
А ведь он тоже за Мэвис беспокоился. Гораздо больше меня. Несравнимо больше. А эта дама кого угодно до истерики доведет. Вдруг подумала, что очень хорошо его понимаю. Фрида тоже постоянно глупости делала, заставляя за неё переживать. Причем, обычно даже не понимала, что она не так сделала. Конечно, с прогулкой в логово демонов это не сравнить. Хотя, пожалуй, Фрида и на такое была способна.
- Спасибо, - шепнул Берт, словно обращаясь к соседней стене.
- Я же ничего не сказала... - смущенно отвела взгляд.
- Порой глазами можно сказать намного больше, - мужчина отлепился от стены. - Пойдем, провожу тебя, опять ведь заблудишься.
Я бы заблудилась, да. Мне надо раза три дорогу показать, чтобы запомнила.
- А платье я не надела, потому что его надо погладить, - объяснила, сама не знаю, зачем.
Меня пытаются убить и съесть пять раз в день. Лишь умение вовремя разнести полдворца и особый дар спасали мне жизнь и честь! Иногда красивые глаза тоже помогали избежать дипломатического скандала. Но опыт подсказывает, что лучше бить чемоданом. Сегодня я собираю информацию про принца оборотней и проверяю его на склонность к изменам. Потом предоставляю полный отчет о короле эльфов. Чуть позже проверяю стрессоустойчивость разъяренного дракона. У официальной королевской «развратницы» очень «потный» график. Меня даже посвящали в рыцари и обещали оплатить торжественные похороны.
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.