Стратегемы - [5]

Проблемы жанра стратегем: историография, биография или коллекция примеров?

Главный вклад, сделанный софистическими писателями, представлен прозаическими сочинениями, написанными в самых различных литературных формах, среди которых для нас наиболее интересны следующие жанры, а именно историография, биография и коллекция примеров (жхра 5г(уиш: а). Литература II века, конечно, этим не ограничивается, но мы выделяем именно эти три жанра потому, что они, по нашему убеждению, послужили основой для появления другого жанра — стратегем, или собрания военных хитростей в том виде, как он представлен трудом Полиэна «Стратегемы». Конечно, утверждая это, мы предвидим вероятные возражения, потому что еще лет за 80 до Полиэна труд под названием «Стратегемы» был написан римлянином Фронтином на латинском языке. Однако, на наш взгляд, сочинение Полиэна имеет ряд особенностей, которые позволяют нам предполагать, что коллекция стратегем этого греческого автора была написана в совершенно противоположном труду Фронтина духе, а именно на основе нового жанра, соединившего в себе элементы историографии, биографии и коллекции примеров. «Стратегемы» представляют коллекцию примеров военных хитростей отдельных личностей и народностей, обладающую характеристикой всеобщей истории — ее универсальность. Кроме военных хитростей различных народов, автор конструирует и собственную стратегему, нацеленную на достижение своих личных целей, скрытую в тексте, но уловимую для искусного в софистических приемах читателя. Чтобы, однако, дать объяснение жанровой новизны сочинения Полиэна, кратко охарактеризуем три отмеченных направления.

Выбор историографии не случаен — именно она дает нам лучшие образцы софистической прозы, прекрасными примерами которой являются труды Аппиана, Арриана и Диона Кассия. Однако эти историки интересны еще и потому, что они все представляют нам новый тип всеобщей истории.

Появление всеобщих историй в греческой исторической мысли на исходе эллинизма считается достаточно характерным явлением 4. Этот тип историографии, начало которого возводят еще к Тимею из Тавромения (350-260 гг. до н. э.), появился в период консолидации во II-I вв. до н. э. мировой Римской империи, когда первым из греческих авторов, сделавшим возвышение Рима центральной темой своего сочинения, стал Полибий (200-120 гг. до н. э.)5. В дальнейшем это направление было представлено такими известными греческими авторами, как Посидоний (135-51 гг. до н. э.), Тимаген из Александрии (вторая половина I в. до н. э.), Николай Дамасский (64 г. до н. э. — начало н. э.), Страбон (64 г. до н. э. — 27 г. н. э.), Диодор (вторая половина I в. до н. э.) и Дионисий Галикарнасский (вторая половина I в. до н. э.). Созданные ими сочинения тематически охватывали историю самых различных народов и империй, которая продолжалась с возвышением Рима, а хронологически изложение доводилось до периода, почти современного их авторам. Такие требования к жанру соблюдались до начала I века, но к II веку оказалось, что данный тип историографии претерпел существенные изменения. Во-первых, мировая история превратилась в историю Римского государства. Это недвусмысленно следует из «Римских историй» Аппиана и Диона Кассия. Во-вторых, хронологический предел такой истории отодвинулся в прошлое и стал редко доходить до периода современности. Большинство греческих историков в духе утвержденных идей аттикистов стремились к созданию сочинений, походивших на образцы политической истории периода классики, и редко поэтому делали события недавнего прошлого предметом своих сочинений. Если примеры таких сочинений и встречаются, то они освещают события исключительно с римской точки зрения.

Этим двум особенностям греческой историографии II века есть свое объяснение. С одной стороны, исторические труды такого типа создавались людьми, которые уже не просто пытались понять свое место в новой политической и административной системе огромной римской империи, а они были теми, кто представлял эту самую империю, входил в имперскую администрацию и рассматривал греческие провинции неотъемлемой частью Римского мира. Для них Рим был единственным центром движения мировой истории. С другой стороны, историография как таковая согласно установленному в классический век канону (который так почитался софистами и находившимися под их влиянием писателями во II веке) должна была описывать политическую историю независимых городов и государств, а нынешнее подчиненное положение греков, включенных в огромную империю, не способствовало появлению у них стремления создавать истории такого типа.

Когда труд Полиэна относят к жанру историографии, когда его помещают среди сочинений периэгетической литературы и коллекций мифов, то ставят в один ряд с Аппианом, Курцием Руфом и Помпеем Трогом. С одной стороны, это лишний раз доказывает, что сочинение Полиэна не укладывается в традиционные рамки исторического жанра, а с другой — все-таки указывает на близость текста к историографии, которая придала «Стратегемам» универсальную перспективу.

Следующим жанром, который получил особое развитие в период I-II вв., можно назвать биографию. Хотя как таковой жанр биографии имеет долгую историю развития (первые его образцы представлены уже в «Истории» Геродота в форме микробиографий, а также известен целый биографический роман Ксенофонта «Киропедия»), только в период литературной архаизации он наконец приобретает ту форму, которая лучше всего нам известна по «Сравнительным жизнеописаниям» Плутарха. Главное отличие биографий Плутарха от предшествующих образцов классического и эллинистического периодов состоит в том, что они представляют пример биографии не литературной, а политической, которая заставляет с большим вниманием относиться к проблеме истинности описания. Именно подход к этому последнему вопросу одновременно и объединяет, и разделяет биографию и историографию. Судя по определению Плутарха, эти два жанра концептуально различаются. Так, если биографии следует сосредотачивать свое внимание на человеке и его характере, то задача истории описывать великие деяния; биография должна быть по возможности краткой и охватывать пусть не большой, но значимый в жизни индивидуума период, тогда как история нацелена на как можно более широкий охват материала; биография стремится описывать отдельные признаки, которым надлежит выразить душу человека, истории же остается воспевать значительные действия (битвы, осады, руководство огромными армиями) (Plut. Alex., 1.1-2).