Страсти по-губернаторски - [16]

Вот эти сведения и передал Зотов по телефону родителям Архипа Кураева. А заодно выдал, со слов своего бывшего преподавателя, и самую лестную характеристику московскому адвокату, которого не знал лично, но о ком слышал даже на лекциях в свое время. Это было то немногое, что он мог еще сделать со своей стороны. Остальное теперь зависело от решения родителей Архипа и, в еще большей степени, от времени. Десять суток всего, а время — пошло.

3

Юрий Петрович Гордеев сидел в одиночестве в своей маленькой комнате-кабинетике, где помещались кроме него самого еще два стула для посетителей, стол и небольшой сейф, и сладко предавался мечтаниям.

Ему ничего особенно не хотелось. Точнее, хотелось несбыточного. Чтобы вот сейчас заглянула в кабинет роскошно-седая голова мэтра Генриха Афанасьевича Розанова, и бархатный голос произнес с глубоким чувством:

— Послушайте, любезный Юрочка, а не хотели бы вы отдохнуть недельку-другую где-нибудь на курортах южных морей? На фирме предвидится летний застой, и лично мне будет приятно увидеть вас загорелым и отдохнувшим для новых замечательных свершений этак к концу месяца! Надеюсь, у вас нет серьезных возражений? И если туговато со средствами, то вы вполне можете рассчитывать на некоторый… хм, аванс…

Красивые слова! Еще более красивые, благородные мысли…

Дверь отворилась, и в проеме возникло улыбающееся лицо Генриха Афанасьевича. Его темные, выразительные глаза мигом окинули кабинет, остановились на замершем в ожидании лице Гордеева, и взгляд как-то сам собой потеплел.

— Послушайте, любезный Юрочка!..

Сердце у Гордеева екнуло и замерло в томительном ожидании. Неужели?!

— Вы ведь, если мне не изменяет память, уже бывали в Новограде, не так ли? И, кажется, с блеском выиграли какой-то важный процесс, я не ошибаюсь?

— Господи, когда это было… — Юрий Петрович поскучнел. Опять удача — мимо.

— Это совсем неважно. Значит, если предложить вам туда командировку, вы не окажетесь там новичком, которого придется водить за ручку?

— За ручку водить, — с иронией ответил Гордеев, — меня не надо. Но при чем здесь Новоград? Скверный город. Скверное начальство. Если с тех пор что-то и могло измениться, то наверняка в худшую сторону. Белому человеку там делать нечего. Запад есть Запад, Восток есть Восток…

— Ну-ну, не будьте таким пессимистом. Сейчас к вам подойдут двое пожилых людей, они сидят у меня в кабинете, и расскажут вам суть дела, которое их привело к нам в поисках защиты.

— Что, мне ехать туда? — чуть не возмутился Гордеев. — Да у меня тут невпроворот… — соврал он, но этот номер не прошел.

— Я знаю, знаю, — поспешно попытался остановить протест в самом зародыше мэтр Розанов. — Однако там есть одно обстоятельство. Город, как рассказали мне посетители, до сих пор вспоминает о том вашем процессе, где вы выступили с необыкновенным блеском, чем и завоевали сердца новоградцев. Вот это, я полагаю, и есть наша главная цель — оставить о себе память добрыми делами. Мне кажется, вам будет интересно выслушать посетителей. А я, со своей стороны, обещаю не чинить вам препятствий, если вы захотите взять на себя это дело.

— Спасибо, шеф, — с чувством произнес Гордеев, окончательно освобождаясь от последних иллюзий по поводу двухнедельного отпуска.

— Не надо меня благодарить, — сладко улыбнулся Розанов и кивнул. — Мне, не скрою, и без того приятно ваше согласие…

Посетители оказались мужем и женой, специально приехавшими сегодня утром из Новограда по совету следователя, который вел дело по поводу убийства их сына. Ну и, естественно, ни о какой справедливости там речь не идет. Дело проиграно. Сын похоронен, а убийца разгуливает на свободе. Два года условно — это для него ничто.

Рассказ о происшествии не занял и получаса — со всеми отступлениями, личными впечатлениями, жалобами и слезами матери, потерявшей сына.

Юрий Петрович в свое время — это случилось пять или шесть лет назад — уже бывал в Новограде. Тогда власти засадили в тюрьму видного местного бизнесмена за то, что тот отказался делиться с губернаторским окружением своими доходами. Дело было выиграно, а губернатор чудом усидел в своем кресле, однако ему пришлось расстаться со многими членами своей команды. Да и само сидение его оказалось тоже недолгим — на ближайших выборах население его с треском прокатило, как ни старались местные, прикормленные СМИ и московские пиарщики. И вот, значит, снова — возвращение к пройденному.

Времени, как понял Гордеев, у него и в самом деле оставалось в обрез. Из отпущенных законом на подготовку жалобы десяти дней два уже прошли, а надо было еще успеть ознакомиться хотя бы предварительно с материалами уголовного дела и составить безукоризненный в юридическом аспекте документ. С провинциальными буквоедами иначе нельзя. К запятой, поставленной не в том месте, придерутся, а на все необходимо время, которое уже бежит вскачь.

Правда, и Новоград — не так уж и далеко, четыре часа хорошей езды на машине. А поездом еще скорее. Но это — не самое главное. Вопрос с гонораром тоже уже, видимо, возникал в кабинете Розанова, и посетители Кураевы заметили как бы вскользь, что с той суммой, которую назвал им Генрих Афанасьевич, они согласились, готовы и аванс выплатить. Что за сумма и какой будет аванс, Юрий Петрович пока уточнять не стал, оставив этот вопрос до собственного разговора с Розановым. Тот ведь не только его «женил», но уже и «приданое невесты» успел обсудить. Это нехорошо. Получалось, что Розанов уже сам все решил за него.