Страсти и другие рассказы - [3]
Я устал после долгого дня и, как только Ханка ушла, не раздеваясь, упал на кровать и сразу же заснул. Несколько часов спустя я проснулся и вышел на балкон. Странно было находиться за несколько тысяч километров от моего нынешнего дома. В Америке начиналась осень, здесь, в Аргентине, была весна. Пока я спал, прошел дождь, и улица Хунин сверкала серебристым светом. Окна старых домов были забраны железными решетками. Я видел крыши и отдельные фрагменты кирпичных зданий на прилегающих улицах. В некоторых окнах горел красноватый свет. Может быть, там кто-то болеет? Или умер? Мальчиком в Варшаве я часто слышал душераздирающие истории про Буэнос-Айрес: какой-нибудь сутенер увозил в этот город разврата бедную сиротку и сперва заваливал ее посулами и дешевыми подарками, а потом, если это не действовало, пускал в ход кулаки, таскал несчастную за волосы, загонял ей под ногти булавки. Наша соседка Бася любила обсуждать эти страсти с моей сестрой Гиндой. Как-то раз Бася пришла к нам и завела свою песню: «А куда деться девушке в таком положении? Ее связанную сажают на корабль. Невинность она уже потеряла. Дальше, ее продают в бордель, и она там делает все, что прикажут. Рано или поздно в крови у нее заводится червячок, с которым долго не живут. Через семь лет такого позора волосы и зубы выпадают, нос сгнивает и спектакль окончен. А так как она вела скверную жизнь, ее даже хоронят не там, где всех остальных, а отдельно, за оградой». Я помню, сестра спросила: «Живьем?»
И вот Варшава погибла, а я нахожусь в Буэнос-Айресе, в том самом квартале, где предположительно и происходили все эти ужасы. Ни Баси, ни моей сестры Хинды уже нет на свете, а сам я из мальчишки превратился в маститого писателя, прибывшего в Аргентину с культуртрегерской миссией.
Весь следующий день лил дождь. Телефон работал плохо, возможно по той же причине, что и освещение. Я разговаривал с кем-нибудь на идише, как вдруг в нашу беседу вклинивался чей-то смех и женский голос выкрикивал что-нибудь по-испански. Вечером пришла Ханка. Выходить на улицу не хотелось, поэтому я решил заказать ужин в номер. На мой вопрос, что она будет есть, Ханка ответила: «Ничего».
— Что значит «ничего»?
— Стакан чаю.
Я не послушался и заказал мясное блюдо для нее и что-то вегетарианское для себя. Я съел все. Ханка так ни к чему и не притронулась. Зато, подобно тете Ентл, сыпала бесконечными историями:
— Весь дом знал, что он прячет еврейскую девушку. По крайней мере, все жильцы точно знали. В арийском квартале было полным-полно так называемых «шмальцовников», тех, кто обещал спрятать, брал за это последние гроши, а потом выдавал людей нацистам. У моего поляка, Анджея, денег вообще не было. В любой момент кто-нибудь мог донести на него в гестапо, и нас бы всех расстреляли: и меня, и Анджея, и его сына Стасика, и его жену Марию. Да что говорить! Расстрел еще считался легким наказанием. Нас бы, скорее всего, пытали. Это преступление могло стоить жизни жильцам всего дома. Я ему часто говорила: «Анджей, родной, ты и так уже много сделал. Не хочу, чтобы из-за меня вы все погибли». Но он говорил: «Не уходи. Останься. Я не могу послать тебя на верную смерть. Вдруг Бог все-таки есть». Меня посадили в темный закуток без окна, замаскировав вход платяным шкафом. Из задней стенки шкафа вынули доску и в эту щель просовывали мне еду и, извините за такие подробности, забирали ночной горшок. Когда я гасила маленькую лампочку, в моем закутке становилось темно, как в могиле. Он приходил ко мне, и об этом знали и его жена, и сын. Мария болела какой-то женской болезнью. И с сыном тоже было что-то не так. В детстве он перенес не то золотуху, не то какое-то заболевание желез, и ему были не нужны женщины. По-моему, у него даже борода не росла. У него была одна страсть: газеты. Он читал все варшавские газеты, от первой до последней страницы, включая объявления. Удовлетворял ли меня Анджей? Я не искала удовлетворения. Он получал облегчение, и меня это радовало. Из-за того что я слишком много читала, у меня испортилось зрение. А еще у меня начались такие запоры, что без касторки я уже вообще не могла обходиться. Да, фактически я лежала в могиле. Но если долго находишься в могиле, привыкаешь к ней и уже не хочется никуда из нее выходить. Он дал мне пилюлю с цианидом. У них у всех, и у его жены, и у его сына, тоже были такие пилюли. Мы все были на волосок от смерти, и теперь я знаю, что можно влюбиться в смерть. А тот, кто полюбит смерть, уже не способен полюбить что-нибудь другое. Когда Варшаву освободили и мне сказали, что можно выходить, я отказалась. Я цеплялась за стены, я чувствовала себя, как бык, которого тащат на бойню.
Ну а потом я переехала в Аргентину. Мои отношения с Хосе — отдельная история. Я его не обманывала. Прямо сказала ему: «Хосе, если тебе не хватает огня в твоей жене, зачем тебе ходячий труп?» Но мужчины думают, что я так кокетничаю. Они не верят, что молодая, неуродливая женщина, к тому же умеющая танцевать, может быть трупом. Ну и, наверное, дело еще в том, что я не могла заставить себя работать на какой-нибудь фабрике с испанцами. Он купил мне дом, и этот дом стал моей второй могилой, роскошной могилой с комнатными растениями, всякими безделушками, роялем. Он просил меня танцевать, и я танцевала. А разве это хуже вязания свитеров или пришивания пуговиц? Днем я сидела в полном одиночестве и ждала его. Вечером он приходил, злой и пьяный. Иногда что-нибудь мне рассказывал, чаще молчал. Я знала, что рано или поздно он вообще перестанет со мной разговаривать. Когда так и случилось, я не удивилась и не пыталась его разговорить. Я чувствовала, что это судьба. Он молчал целый год. В конце концов я сказала ему: «Хосе, ты можешь идти». Он поцеловал меня в лоб и исчез. Больше мы никогда не виделись.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Когда я был мальчиком и рассказывал разные истории, меня звали лгуном, — вспоминал Исаак Башевис Зингер в одном интервью. — Теперь же меня зовут писателем. Шаг вперед, конечно, большой, но ведь это одно и то же».«Мешуга» — это своеобразное продолжение, возможно, самого знаменитого романа Башевиса Зингера «Шоша». Герой стал старше, но вопросы невинности, любви и раскаяния волнуют его, как и в юности. Ясный слог и глубокие метафизические корни этой прозы роднят Зингера с такими великими модернистами, как Борхес и Кафка.
Эти рассказы лауреата Нобелевской премии Исаака Башевиса Зингера уже дважды выходили в издательстве «Текст» и тут же исчезали с полок книжных магазинов. Герои Зингера — обычные люди, они страдают и молятся Богу, изучают Талмуд и занимаются любовью, грешат и ждут прихода Мессии.Когда я был мальчиком и рассказывал разные истории, меня называли лгуном. Теперь же меня зовут писателем. Шаг вперед, конечно, большой, но ведь это одно и то же.Исаак Башевис ЗингерЗингер поднимает свою нацию до символа и в результате пишет не о евреях, а о человеке во взаимосвязи с Богом.«Вашингтон пост»Исаак Башевис Зингер (1904–1991), лауреат Нобелевской премии по литературе, родился в польском местечке, писал на идише и стал гордостью американской литературы XX века.В оформлении использован фрагмент картины М.
Американский писатель Исаак Башевис Зингер (род. в 1904 г.), лауреат Нобелевской премии по литературе 1978 г., вырос в бедном районе Варшавы, в 1935 г. переехал в Соединенные Штаты и в 1943 г. получил американское гражданство. Творчество Зингера почти неизвестно в России. На русском языке вышла всего одна книга его прозы, что, естественно, никак не отражает значения и влияния творчества писателя в мировом литературном процессе.Отдавая должное знаменитым романам, мы уверены, что новеллы Исаака Башевиса Зингера не менее (а может быть, и более) интересны.
Американский писатель Исаак Башевис Зингер (род. в 1904 г.), лауреат Нобелевской премии по литературе 1978 г., вырос в бедном районе Варшавы, в 1935 г. переехал в Соединенные Штаты и в 1943 г. получил американское гражданство. Творчество Зингера почти неизвестно в России. На русском языке вышла всего одна книга его прозы, что, естественно, никак не отражает значения и влияния творчества писателя в мировом литературном процессе.Отдавая должное знаменитым романам, мы уверены, что новеллы Исаака Башевиса Зингера не менее (а может быть, и более) интересны.
Роман нобелевского лауреата Исаака Башевиса Зингера (1904–1991) «Поместье» печатался на идише в нью-йоркской газете «Форвертс» с 1953 по 1955 год. Действие романа происходит в Польше и охватывает несколько десятков лет второй половины XIX века. После восстания 1863 года прошли десятилетия, герои романа постарели, сменяются поколения, и у нового поколения — новые жизненные ценности и устремления. Среди евреев нет прежнего единства. Кто-то любой ценой пытается добиться благополучия, кого-то тревожит судьба своего народа, а кто-то перенимает революционные идеи и готов жертвовать собой и другими, бросаясь в борьбу за неясно понимаемое светлое будущее человечества.
Прошла почти четверть века с тех пор, как Абенхакан Эль Бохари, царь нилотов, погиб в центральной комнате своего необъяснимого дома-лабиринта. Несмотря на то, что обстоятельства его смерти были известны, логику событий полиция в свое время постичь не смогла…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Цирил Космач (1910–1980) — один из выдающихся прозаиков современной Югославии. Творчество писателя связано с судьбой его родины, Словении.Новеллы Ц. Космача написаны то с горечью, то с юмором, но всегда с любовью и с верой в творческое начало народа — неиссякаемый источник добра и красоты.
«В те времена, когда в приветливом и живописном городке Бамберге, по пословице, жилось припеваючи, то есть когда он управлялся архиепископским жезлом, стало быть, в конце XVIII столетия, проживал человек бюргерского звания, о котором можно сказать, что он был во всех отношениях редкий и превосходный человек.Его звали Иоганн Вахт, и был он плотник…».
Польская писательница. Дочь богатого помещика. Воспитывалась в Варшавском пансионе (1852–1857). Печаталась с 1866 г. Ранние романы и повести Ожешко («Пан Граба», 1869; «Марта», 1873, и др.) посвящены борьбе женщин за человеческое достоинство.В двухтомник вошли романы «Над Неманом», «Миер Эзофович» (первый том); повести «Ведьма», «Хам», «Bene nati», рассказы «В голодный год», «Четырнадцатая часть», «Дай цветочек!», «Эхо», «Прерванная идиллия» (второй том).
Рассказы Нарайана поражают широтой охвата, легкостью, с которой писатель переходит от одной интонации к другой. Самые различные чувства — смех и мягкая ирония, сдержанный гнев и грусть о незадавшихся судьбах своих героев — звучат в авторском голосе, придавая ему глубоко индивидуальный характер.
Все развлечения инвалида Михаила Чериковера заключались в созерцании иерусалимской улицы из окна своей квартиры, пока в его руки при невероятном стечении обстоятельств не попали краденые бриллианты, в том числе знаменитый Красный Адамант. Это происшествие перевернуло всю его жизнь и потянуло за собой цепь разнообразных событий, в которые вовлечены и дочь Чериковера с женихом-арабом, и его русская жена с любовником — ортодоксальным евреем, и его смуглокожая любовница, приехавшая в Израиль из Марокко, и многие, многие другие.
Роман воспоминаний, действие которого простирается от нацистской эпохи до наших дней. Родители еврейского мальчика Гамлиэля погибают в концлагере, но его спасает подруга матери, певичка Илонка. Он теряет всех своих близких, свою веру и даже свое имя. Много лет спустя, в Нью-Йорке, «литературный негр» Гамлиэль узнает об умирающей венгерской старухе. И у него рождается безумная надежда, что это Илонка, с которой ему пришлось расстаться в 1956 году, во время будапештского восстания, подавленного советскими войсками…
Роман израильской писательницы Батьи Гур (1947–2005) — психологический детектив, написанный по всем канонам жанра. Место действия — иерусалимский Институт психоанализа. Чтобы найти убийцу, инспектору приходится вникать в тонкости учения Фрейда, в лабиринты любви, ревности и зависти. Михаэль Охайон, постоянный герой Батьи Гур, принес ей всемирную славу и по праву занял место в галерее знаменитых сыщиков рядом с Ниро Вульфом и Эркюлем Пуаро. Русские читатели знакомятся с ним впервые.
Перейдя за середину жизненного пути, Рафаэль Мейер — долгожитель в своем роду, где все мужчины умирают молодыми, настигнутые случайной смертью. Он вырос в иерусалимском квартале, по углам которого высились здания Дома слепых, Дома умалишенных и Дома сирот, и воспитывался в семье из пяти женщин — трех молодых вдов, суровой бабки и насмешливой сестры. Жена бросила его, ушла к «надежному человеку» — и вернулась, чтобы взять бывшего мужа в любовники. Рафаэль проводит дни между своим домом в безлюдной пустыне Негев и своим бывшим домом в Иерусалиме, то и дело возвращаясь к воспоминаниям детства и юности, чтобы разгадать две мучительные семейные тайны — что связывает прекрасную Рыжую Тетю с его старшим другом каменотесом Авраамом и его мать — с загадочной незрячей воспитательницей из Дома слепых.