Странствия с моим гуру - [72]

Я метался в своем домике, как в клетке. Мне не спалось, и поэтому я сел в машину и поехал к соседу радже. Вместе с ним мы сумели во всем разобраться. Он сравнивал книги и обнаружил еще кое-какие подлоги.

Раджа советовал мне отдать дело в руки хорошего адвоката, и мы выпили с ним по рюмке.

Едва я снова появился у пресса, как рабочие удвоили темпы. Управляющий, должно быть, приукрасил вечернее происшествие соответствующим комментарием и уже сделал из меня черта. Так что с рабочими я не мог найти общего языка.

Я пошел спать. Мне показалось, что не успел я закрыть глаза, как сразу же меня разбудили крики. Вокруг бушевали красные волны. Я не мог шевельнуться. Гудел огонь, на меня падали пылающие пучки травы. Мне казалось, что это все еще сон. Я скатился с кровати и упал на колени. На голову мне свалилась огромная обгоревшая жердь. Я почувствовал боль и пришел в себя. Схватил одежду, чемоданчик и упал на пылающую стену, которая расступилась в брызгах искр.

Ко мне подскочили рабочие, чтобы поддержать, и тут же домик с тихим треском рухнул, превратившись в один огромный костер. Этот прохвост поджег меня. Огонь охватил домишко сразу со всех сторон.

Я пил воду и блевал, должно быть сильно угорел. А передо мной как ни в чем не бывало появился готовый к услугам управляющий. Я приказал схватить его и связать.

«Вы мне за это заплатите, — спокойно сказал он, — у вас нет никаких доказательств…»

Тогда я понял, почему возник пожар. Управляющий хотел сжечь не меня, а только превратить в пепел обе бухгалтерские книги, которые они так легкомысленно отдали мне.

Мною овладело отчаяние. Ну и что с того, что люди наконец начали говорить? Приходили рабочие и подолгу рассказывали, как их настраивали друг против друга, как они работали сдельно, как управляющий урезал им получку…

Я велел стеречь арестованного и поехал к радже.

«Дорогой друг! — воскликнул тот. — Обе книги ты вчера спьяну оставил у меня. Доказательства у тебя в руках. Вези их в суд, в Дели. Ты обвиняй, а он пусть оправдывается!»

Какое счастье, что я забыл книги на кресле у раджи! Когда управляющий их увидел, он сразу сник.

После полудня пришла вся его семья с детьми и стариками. Вымаливая прощение, они устроили мне настоящий концерт — в самом деле, это был подлинный театр. Все бросались к моим ногам, их плач и причитания могли бы тронуть скалы. Но я выдержал осаду и перевез пленника в Дели. Ведь здесь, на месте, он нашел бы способ повлиять на судьбу.

Я написал заявление, обвиняя управляющего в попытке совершить убийство. Рабочие его ненавидели, я даже не предполагал, что он им так осточертел. Они сказали мне прямо: «Если он не будет больше начальником, то мы подтвердим все, что захочешь. Покажем под присягой, что видели, как он поливал циновки нефтью и поджигал». Я ответил скромно: «Вернется ли он сюда, это зависит только от ваших показаний…» Мы, можно сказать, договорились.

Не смотрите на меня так, что же я должен был делать? Я не склонял их к лжесвидетельству, просто у нас были общие интересы. Может быть, тем самым мы немного ускорили бы вынесение приговора, потому что действительно нет доказательств, что поджег он. Но даю голову на отсечение, организовал это он. У него были свои соображения.

Я поехал к моему знакомому летчику, который его рекомендовал. Но, к сожалению, не застал его дома. Летает. А после обеда меня вызвал судья и сообщил, что арестованный дал дополнительные показания. Якобы он вел двойную бухгалтерию согласно указаниям своего кузена — моего компаньона. Скрытым доходом они делились… Подумайте только: товарищ по оружию, летчик… Кому теперь верить? Если даже фронтовая дружба не выдерживает испытания. Он хорошо знал мой характер, коли советовал этому прохвосту: «Если дело в течение полугода не будет давать дохода и еще придется доплачивать, то поляк потеряет терпение… Он доверяет нам. Больших капиталов вложить не может. Как дело дойдет до уплаты взносов, он захочет выйти из дела и спасти хотя бы часть угробленных наличных. Тогда он предложит, чтобы я выкупил его долю… Мы немного помучаем его и купим все за полцены. Тогда пресс начнет плевать золотом. Если ты хочешь стать руководителем нашего предприятия, то должен сэкономить деньги на взнос… Мы заморочим иностранца, представив ему дело так, что он еще будет благодарен, если вернет половину денег».

Управляющий изложил признание письменно, при свидетелях. Одновременно его семья собрала залог в размере десяти тысяч рупий, что вполне покрывало мои потери.

И знаете, что я сделал?

Попросил судью освободить его. Он и дальше останется у меня начальником сахароварни. Думаете, я сошел с ума? Нет. Теперь я уже знаю, какой доход действительно приносит пресс. Эти деньги он должен мне выплатить. Во-вторых, с меня хватит такой кооперации. В три взноса он выкупает мою долю. Если я поставлю нового управляющего, он тоже будет обманывать меня, только прежде, чем я его накрою, снова пройдет много времени. Разве вы не были правы, когда говорили мне: Дело, пан Рога, делается без эмоций, головой и желудком». Здесь я всегда буду паршивым иностранцем. Черт, пятнадцать лет — и все чужой, чужой… Тогда как они моментально снюхиваются, понимают каждое подмигивание… К черту, лучше было пропить те деньги, чем портить себе кровь.