Странствия с моим гуру - [70]

— А это наверняка был он? — забеспокоилась жена.

— Я тоже сомневался, так как в том черном рое мух я мог и не разобрать, поэтому я подошел ближе. Он как раз заворачивал отрезанный кусок мяса в целлофан и клал его в ящик со льдом. Он ведь доставляет говядину и шифровальщику посольства. «Качка-ман» немного смутился и, так как я его не обругал, почувствовал, что дело нешуточное. Он отодвинул ящик и подмигнул мне как сообщнику, объясняя, что все так возят мясо.

— Ты, наверное, нарочно это придумал, чтобы досадить мне, — крикнула расстроенная жена. Рушился весь ее миф о барьере гигиены, который она воздвигла между семьей и распространенными здесь болезнями. Много раз она с триумфом сообщала: «Смотри, даже американцы, которые едят почти все консервированное, и те снова заболели дизентерией. А вы, благодаря мне, здоровы… Я все время слежу за руками повара, заставляю его мыть мясо и овощи в марганцовке…»

— Хотел бы я обладать таким воображением, которое вместило бы все странные вещи, какие здесь происходят. Но вернемся все же к моей теории. Не надо преувеличивать роли асептики. Мы живем в окружении, полном грозных возможностей, организм должен бороться сам, должен вырабатывать антитела, обретать способность к тому, что мой Гуру называет «сосуществованием с любой холерой». Я не хотел доставить тебе неприятность, а тем более оспаривать твои заслуги… Я только утешал тебя…

— Я обойдусь без твоей жалости, — буркнула жена. — Ах, я совсем забыла: на горизонте снова появился тот пилот… Он хотел с тобой увидеться.

— Что с ним было все это время? Почему он не позвонил мне?

— Он спешил к адвокату. У него что-то случилось: весь заклеен пластырями, острижен наголо… И машину ему помяли.

Я все с большим удивлением смотрел на жену.

— Не волнуйся, он найдется, придет сюда еще раз…

После полудня на каждый звук клаксона я подбегал к окну, но Рогульский появился лишь ночью, когда я уже перестал рассчитывать на его приезд.

— Что с вами произошло?

Он невольно прикоснулся к пластырю над виском.

— Меня хотели испечь. Но у вас есть для меня время? Я хотел рассказать вам всю историю и попросить совета, как у друга.

— Мы одни. Сегодня я никого не жду… Мы можем болтать всю ночь. А что с вашей машиной? Какая-нибудь тяжелая авария?

— Ах, сплошная чепуха, мне ее уже исправили и зашпаклевали. Я наехал на тонгу и сбил пальму… Ну, сядем, возьмем что-нибудь выпить, и тогда я начну все по порядку.

Я оставил включенной маленькую лампу, наполнил рюмки. Удобно развалившись в кресле, Рогульский в полумраке огоньком папиросы рисовал передо мной свое, как он сам называл, величайшее поражение.

— Я купил пресс, — начал он, с таким вздохом, как будто ворочал булыжник, — У меня в штате Мадхья-Прадеш есть знакомый раджа. Там в окрестностях нет мельницы для переработки тростника и нет сахароварни. Так он отдал мне даром кусок земли, и сахарный завод заработал. Машину мы купили в складчину с моим приятелем-индийцем. Я знаю его еще со времен войны, он тоже летчик, из соседнего соединения. Сейчас, как и я, летает по частным поручениям. У нас обоих не было времени следить за нашим предприятием, поэтому он посоветовал взять управляющим своего кузена, который умел вести бухгалтерию и которому можно было доверять.

Пресс работал в течение полугода, когда в тростнике больше всего сока, а крестьяне не заняты другими работами и могут походить за волами. Что меня беспокоило, так это постоянный дефицит. Совсем небольшой, но все же каждый месяц я должен был доплачивать от трехсот до пятисот рупий. Причины были разные. То тростник чересчур высох, поэтому дает мало сока, то рабочие взбунтовались и нужно нанимать других, платя им немного больше… То снова необходимы были какие-нибудь мелкие вложения. Ведь конструкции там только деревянные, а транспорт и плотничьи работы оказались исключительно дорогими. То управляющий, вместо того чтобы выждать и продать сгущенную мелассу с хорошей прибылью, когда ее не будет на рынке, переуступал тростник еще на корню торговцам из местечек, потому что, как он утверждал, ему необходимы были наличные на текущие выплаты… Торговцы могли дожидаться повышения цен и снимали самые сливки, а я оставался в небольшом убытке. Признаюсь, все это начинало уже меня сердить. Мой приятель индиец уговаривал меня поехать туда и посмотреть, как ведутся дела. Он-то хорошо знал, что у меня не будет времени для такой поездки.

Но совсем неожиданно я нашел время. Целую неделю мне нужно было чего-то там ждать, ну я и решил на пару дней заскочить на нашу сахароварню. Известно, что «от хозяйского глаза конь тучнеет». Знакомый одолжил мне своего «остина», и я поехал.

Знаете, когда я отправлялся на войну, мать дала мне такую малюсенькую фигурку святого Антония, чтобы он охранял меня. Надо сказать, что мы охраняли друг друга взаимно. Однажды я должен был выкупить его из рук одной молодой итальянки, которая хотела оставить себе на память мой бумажник. В другой раз во время бомбардировки Лондона мне пришлось выскочить из убежища и бежать в квартиру на третьем этаже, где он остался в кармане пиджака, висящего на спинке стула… Не раз он помогал мне разыскать потерянные ключи от машины, поэтому пригодился бы и на этот раз. Отправляясь в путь, я вздохнул: хоть бы Антоний помог мне выяснить правду.