Бесконечно тяжело думать, что ее сейчас уже нет.
Жена Хеннинга, Агнете, тоже скончалась. А он знал, что ему еще суждено жить и стареть. Он происходил из крепкой ветви Людей Льда, так же как его дочь Бенедикта и сын Андре. Потомки Хейке, племя которого отличалось огромной жизнеспособностью.
Он бросил взгляд вокруг. Здесь собрались все, кто еще жив. Кристоффер, сын Малин, с женой Марит. Кристоффер не относился к крепким людям в родне, он был обычным человеком. Их сын Ветле стоял рядом и вертел головой, глядя куда угодно, только не на могилу бабушки.
Боже, этот мальчишка! Что из него выйдет? Не отмечен проклятием, не избранный, но неукротим больше, чем все они вместе взятые, неимоверно подвижен и совершенно не поддается воспитанию.
Сандеру Бринку скоро стукнет пятьдесят. Он стоит рядом с Бенедиктой. Уже начал стареть, думает Хеннинг, который чувствует себя моложе, несмотря на свои шестьдесят шесть лет. И конечно молодой Андре вместе со своей Мали. Хорошая девушка, а рождение сына Рикарда придало ей материнское достоинство.
Малин, Мали, Марит… Трудно отделить друг от друга эти имена, но лишь каприз судьбы — то, что они вместе оказались в родне. Марит стала членом их семьи через замужество, а Мали пришла издалека, даже если и была представительницей рода Людей Льда.
Маленького Рикарда на кладбище не взяли, ему всего лишь три года. Но, по всей видимости, он вел бы себя лучше, чем юный Ветле, который в этот момент стоит и запускает пальцы в мех шубы одной из дам. К счастью мех длинный, и дама, следует надеяться, ничего не заметит. Только бы он не принялся выщипывать волосинки! Хеннинг строго смотрел, пытаясь поймать взгляд мальчика, но тот не чувствовал этого, не поворачивался в его сторону.
Рикард… Глаза Хеннинга стали мягкими при мысли о мальчике, который сейчас остался дома на Липовой аллее под присмотром молодой девушки. Рикард — ребенок его внука! Как быстро летит время! Унаследует ли этот мальчик крепкую жизненную силу? Похоже на то — уже сейчас он выглядит необыкновенно сильным. Мальчик был очень огорчен, что его оставили дома, когда все ушли.
Шестилетняя Криста пришла. Очень, очень мила, с весьма своеобразной привлекательной наружностью. И не удивительно, если вспомнить ее происхождение. Люди Льда, Люцифер, Тамлин… Ее мать Ванья была также на редкость красивой.
«Отец» Кристы, Франк, пришел вместе с девочкой. Он выглядит таким хилым и постаревшим. Но дочь свою он боготворит.
«Дай Боже, чтобы он никогда не узнал правды», — думает Хеннинг. Отец Кристы вовсе не он, а Тамлин, ночной демон. Большая и единственная любовь всей жизни ее матери. Но жизнь Ваньи была не особо продолжительной.
Хеннинг вздохнул. Он сейчас остался последним представителем своего поколения. Чувствуется одиночество. Но Бенедикта и ее семья — крепкая для него опора, с ним на Липовой аллее очень считаются.
Андре выглядит весьма смущенным. Почему? По окончании церемонии, когда все выразили свое соболезнование и стали расходиться, Хеннинг подошел к внуку. Они всегда понимали друг друга, мыслили одинаково.
— О чем ты задумался, Андре?
— Об одной реплике. Перед тем, как мы вошли в церковь. Когда народ устремился туда… Один человек сказал другому: «Ты видишь как похожа эта девушка на Эрлинга Скогсруда?»
— Кто это сказал? И о ком?
— Две старые дамы, я их не знаю. А смотрели они на Мали. Я хотел подойти к ним, но в этот момент меня позвала мама и попросила принять цветы, которые только что принесли.
— Где сейчас эти дамы?
— Не знаю. В церкви я не смог их увидеть. Мы же все время стояли около гроба, а сейчас…
— Мы должны найти их до того, как они исчезнут, — решительно прервал его Хеннинг. — Ведь похожей оказалась Мали, а она вне всякого сомнения стоит ближе всего к Скогсрудам. Они упомянули Эрлинга Скогсруда?
— Да.
— А нашего исчезнувшего родственника звали Кнут. После 1870 года, когда ему было двадцать лет, он мог уже иметь детей и внуков.
Они осторожно двигались вперед вместе с теми, кто задумчиво шел по гравийной дорожке.
— Если эти дамы знакомы Малин, мы бы и раньше услышали о Скогсрудах, — произнес Андре. — Ведь все знают, что мы с фонарями разыскиваем эту родню. Кроме того, дедушка, я познакомился с каждой семьей по фамилии Скогсруд в радиусе ста миль!
— Не будь столь уверен в этом.
— Вон! Там идут эти дамы, направляются к карете.
Андре и его дед, нарушая все правила похоронного этикета, быстро обогнали скорбящих.
— Извините, — произнес Андре, обращаясь к удивленным дамам в карете. — Позвольте минутку поговорить с вами?
Дамы из кареты не вышли, но согласились, взглянув вопросительно на Андре.
— Меня зовут Андре Бринк, — представился он.
Оказалось, что пожилые дамы были старыми знакомыми семьи Пера Вольдена, и, поскольку они не смогли приехать на похороны Пера, им показалось, что они замолят свой грех, приехав на похороны его жены.
Андре сразу приступил к делу:
— Я случайно слышал, что вы назвали имя Эрлинга Скогсруда. Не может ли эта семья быть той, которую мы разыскиваем? Где он живет?
Позади себя они услышали, как Ветле шел, проводя палочкой по железным прутьям нового забора кладбища. Он устроил такой адский концерт, что на их лицах появилась мучительная гримаса. Но это была реакция, выражавшая глубокую скорбь мальчика, вызванную смертью бабушки.
