Странный брак - [2]

Его уверенность вселяла надежду.

— А вы будьте добры удалиться, — приказал врач, посмотрев вначале на мужчину в майке, а потом на женщину в лиловом костюме. — Мне необходимо осмотреть пациентку.

— Что со мной произошло? — спросила та, как только посетители вышли. — Как я сюда попала?

— Ты попала сюда после аварии. Насколько я понял, твой мотоцикл на резком повороте перевернулся. Удар пришелся на голову. К счастью, я всегда это говорил, у тебя крепкий череп.

— Вы давно меня знаете? — Она внимательно вгляделась в морщинистое лицо доктора, но ничего не смогла вспомнить.

Он закончил считать ее пульс и сказал:

— Я принимал роды у твоей матери.

Больная крепко закрыла глаза, заставляя себя вспомнить хоть что-то, но в голове появлялись лишь обрывки воспоминаний и неясные образы. Она застонала.

— Не могу вспомнить.

— Не огорчайся, вспомнишь потом, — ласково сказал доктор.

В голове больной всплыл недавно услышанный разговор, и она встревоженно открыла глаза.

— Значит, я Элоиз и я замужем за мужчиной, который был здесь?

Доктор с облегчением улыбнулся.

— Ты помнишь это?

— Нет. Я слышала их разговор, когда очнулась. Кто эта женщина?

— Твоя мать.

— Она не одобряет моего замужества.

— Мюриель слишком волнует ее положение в обществе.

Элоиз испытующе посмотрела на доктора. Как она поняла из разговора, мужчина в майке действительно вызывал неодобрение всего города. Она почувствовала необходимость удостовериться в этом.

— А вы одобряете мое замужество?

— Я принимал роды у матери Джонатана Тавиша. Он появился на свет при сложных обстоятельствах. Будь моя воля, я бы не стал благословлять такой союз, но, наперекор всему, ваш брак вроде бы удался.

Мнение доктора прозвучало странно: ни «за», ни «против». В памяти Элоиз вновь возник образ кареглазого мужчины. Итак, его зовут Джонатан. Судя по его наряду и манере поведения, в жизни он руководствовался своими собственными правилами, выходившими за общепринятые рамки. А вот она, похоже, воспитывалась совсем по-другому. Так почему же благовоспитанная девица оказалась замужем за Джонатаном Тавишем?

Голову пронзила острая боль. Элоиз почувствовала усталость.

— Тебе нельзя напрягаться. Успокойся и отдохни, — приказал доктор. — Все будет хорошо.

Решив последовать совету доктора, Элоиз отдалась во власть сна.

* * *

Элоиз сидела на кровати, подпираемая со всех сторон подушками. С того момента, как она впервые очнулась, прошло немногим более трех недель. Сейчас ей казалось: еще один день в этой палате — и она свихнется. Утром, когда пришел доктор Грин, Элоиз объявила ему об этом. Он согласился отпустить больную при одном условии — она отправится домой в сопровождении мужа или матери.

— Выбор не так-то прост, — пробормотала она, отнюдь не уверенная, что родственники жаждут общения с ней.

Мать навещала ее только из чувства долга, в этом уже не приходилось сомневаться. Что касается Джонатана Тавиша, то он дежурил около больной лишь до тех пор, пока не удостоверился, что она начинает выздоравливать. После этого он продолжал навещать ее каждый день, но его поведение удивляло Элоиз. Он вел себя скорее как хороший знакомый — никогда не притрагивался к ней, не пытался поцеловать. Муж называется!

Элоиз насупилась, признаваясь самой себе, что его поведение действовало ей на нервы.

— Нет, дело вовсе не в нем, а во мне самой, — честно поправила она себя. Как только он входил в палату, Элоиз начинала волноваться и думать о поцелуях. Да, Джонатан хорош собой, признала она и нахмурилась еще больше. — Но если он женился на мне только из-за денег, должно быть, положение у него было хуже некуда, — заключила Элоиз.

— Разговариваешь с собой? Верный знак, что тебе пора выписываться из этого заведения, — сказала Оливия Миллер, входя в палату.

Элоиз улыбнулась медсестре. В течение последних двух недель она подружилась с Оливией. Теперь Элоиз знала, что медсестре — за сорок, ее мужу Дану двадцать пять лет и у нее четверо детей. Она узнала также, что больница находилась в Эшвилле, штат Северная Каролина. Оливия же родилась и выросла в другом городке этого же штата, в Хорнсбурге, находившемся в двадцати милях отсюда, на юго-западе. Этот городок, уютно примостившийся в горах Северной Каролины, был родным и для Элоиз. Она в нем родилась, выросла и жила до сих пор. Сюда, в эту больницу, она угодила из-за травмы.

— Ты знаешь моего мужа? — спросила Элоиз медсестру.

— Хорнсбург довольно маленький городок, там все знают друг друга. Кого-то я знаю лучше, кого-то хуже. Что касается твоего мужа, то я не могу сказать, что знаю его хорошо. Так, кое-что слышала… — ответила Оливия. — Открой-ка рот, — приказала она, собираясь измерить температуру Элоиз.

— Так что же тебе о нем известно? — спросила Элоиз.

Оливия, проверив ее пульс, ответила после некоторого раздумья:

— Я знаю, что он оказался гораздо лучше, чем многие о нем думали.

— Как это? — спросила Элоиз, держа во рту градусник.

После некоторого колебания Оливия, пожав плечами, заговорила:

— Пожалуй, в том, что я тебе скажу, нет ничего дурного. Доктор Грин считает, что ты сама должна вспомнить свое прошлое, но ведь прошлое Джонатана — дело другое, тем более что вы познакомились уже взрослыми и ты ничего о его детстве не знаешь. Кроме того, будет честнее по отношению к нему, если о нем расскажу тебе я, а не твоя матушка, которая его не выносит.