Эрик Бишоп — «Рыцарь» — лежал на больничной койке, глядя в потолок. Малейшее движение требовало чудовищных усилий. Он то приходил в сознание, то снова куда-то уплывал, но теперь, кажется, уже полностью пришел в себя. Из туманных закоулков памяти возникли образы «Койота» и «Чертополоха». Они тоже были секретными агентами и, как и он, работали на «Отряд» — элитное подразделение военной полиции, а теперь считали его предателем. Он вспомнил, что пуля настигла его, как раз когда он пытался втолковать им, что получал приказы от самого Управляющего — так они называли командира Отряда.
— Мне сказали, что ты очнулся.
Эрик так сосредоточился на усилии вспомнить, каким образом он оказался в этой больнице, что не услышал шагов плотного пожилого джентльмена весьма благородной наружности, в хорошо сшитом костюме-тройке, который стоял теперь возле постели, опираясь на трость с золотым набалдашником.
— Тобиас... — Бишоп быстро окинул взглядом палату, чтобы убедиться, что они здесь одни. Затем спросил, понизив голос: — Как Чертополох и Койот?
— Нормально, — ответил Тобиас Смит в свойственной ему отеческой манере.
Несмотря на слабость, Эрик проговорил с вызовом:
— Они думают, что я предатель. Это неправда.
Тобиас ободряюще улыбнулся.
— Мы все это знаем. «Кротом» оказалась Сьюзен Ирвинг. Она призналась, что Управляющий якобы приказал тебе инсценировать свою смерть, уйти в подполье и поддерживать контакт только с ней.
— Да. Я решил, что она, как обычно, передает его приказания. Они ведь были зашифрованы.
— Она разгадала шифр.
Мысленно представив себе хорошенькую блондинку с невинными глазами, Эрик засомневался: уж не бредит ли он?
— Она была «кротом»?
— Никогда нельзя недооценивать секретаршу или регистраторшу, — наставительно изрек Тобиас.
— Вы ее поймали?
— Да. — Тобиас нахмурился, не совсем довольный собой. — Когда ее арестовали, она предлагала заключить сделку. Вначале мы отказались: она со страху сразу выдала нам информацию, которая позволила взять одного из ее сообщников в Мексике, и мы решили, что ей больше нечего нам предложить. Но потом она рассказала, что есть еще человек — именно он научил ее, как организовать все дело. За это она платила ему процент с доходов. Она назвала номер счета, на который клала деньги, но со счета все было снято примерно в то же время, когда тебя ранили.
— Наверно, он боялся, что она плохо замела следы, и решил оборвать все связи, — пробормотал Эрик.
Тобиас кивнул.
— Скорее всего. По ее словам, она была у него не единственной ученицей. Ирвинг уверена, что он обучал и других. Еще ей показалось, что иногда он и сам проворачивал операции, просто ради спортивного интереса.
— Мозговой центр, по совместительству обучающий воров и предателей. Отличный малый, — заметил Эрик.
Тобиас нахмурился сильнее.
— Она не хотела называть его имя, пока не получит гарантий. Но мы не успели договориться: несмотря на все меры безопасности, ее отравили. Один из охранников продался за полмиллиона долларов. Через пару дней его нашли с пулей в голове.
— И вы так и не выяснили, кого она имела в виду?
Тобиас отрицательно покачал головой.
— Я даже не уверен, что этот преступный гений существует. Возможно, она сама сняла деньги со счета и придумала гипотетического злодея, чтобы было о чем торговаться с нами. Что же до человека, оплатившего ее смерть... она работала с безжалостными людьми, и любой из них мог испугаться, что засветился. Но хватит о Сьюзен. Ты-то как себя чувствуешь? — Хмурая складка на его лбу разгладилась.
— Как будто проспал целый год.
— Точнее, почти три года.
Эрик воззрился на Тобиаса в немом изумлении. Это что, еще один кошмарный сон? Эрик приказал себе проснуться — ничто не изменилось.
— В тебя стреляли, — напомнил Тобиас.
— Это я помню.
— Ранение было очень серьезное. Тебе сделали операцию. Пока ты был в реанимации, произошло еще одно покушение на твою жизнь. Мы велели врачу подписать фальшивое свидетельство о смерти, а тебя перевезли в эту частную клинику. Медики предупреждали, что транспортировать тебя опасно, но мы решили, что только так можно уберечь тебя. Во время перевозки ты впал в кому. Честно говоря, когда медсестра вошла сегодня утром в твою палату и увидела, что ты очнулся, весь персонал был в шоке. Они уже поставили на тебе крест. — Тобиас усмехнулся. — Но я в тебя верил. Жизнестойкость — одно из главных качеств, по которым я подбирал людей.
Эрик все никак не мог осмыслить поразительную новость.
— Три года? — Вдруг он нахмурился, вспомнив, что еще до всех этих событий место Тобиаса во главе Отряда занял Гарольд. — А почему вы здесь? Я думал, вы в отставке... вышли из игры.
— Я здесь по просьбе друга.
Эрик мысленно хлопнул себя по лбу. Ну конечно, Гарольд не мог прийти сюда сам, рискуя раскрыть себя и одного из своих людей.
— Мы считаем, что подчистили все концы, — сказал Тобиас. — Но было бы полезно, если бы ты рассказал о своих действиях в последние недели перед ранением.
— Я старался вспомнить, но все без толку. По правде говоря, последние года два или три помню какими-то обрывками. Наверное, Сьюзен помню только потому, что перед самым выстрелом как раз собирался сказать Койоту и Чертополоху, что она была моей связной. Док сказал, так часто бывает: человек помнит то, о чем думал в последний момент. Еще он говорит, что память может и не вернуться полностью, а если и вернется, то, скорее всего, постепенно, кусочками.
