Странники у костра - [116]
— Ладно.
Придвинулись к Еремею Степанычу Нюра и Степка, устроили одинаково руки на коленях, расслабили шеи, приспустив головы, — так приготовляются обычно слушать что-то продолжительно-интересное. Володя сидел напротив них и с волнением (напряглась, выпрямилась, помимо его воли, спина) ждал, о чем же его спросят. «Тут хоть три ночи сиди, разве все расскажешь? — он попробовал сосредоточиться и хотя бы про себя коротко перечислить главное. — Конечно, спутники, космос, реактивные самолеты. Что из Майска в Москву за шесть часов можно добраться, — но в погорячевшей голове все мешалось. — Надо же объяснять, не просто перечислять. Что за самолеты, что за техника, почему так быстро передвигаться можно. Но я же в точности не расскажу, это специально знать надо, да и когда успеешь? Ведь они ничего, ничего не знают! Все с азов надо!»
Еремей Степаныч спросил:
— Ну, как народ-то живет?
— Нормально, — Володя пожал плечами: он ждал более трудного вопроса.
— Одет, обут? Сыт?
— Да тут все нормально, в порядке. И хлеб, и масло, и сахар, вообще продукты. В принципе, и одежда всякая есть, и обувь. Разве что импортных вещей не хватает…
— Каких, каких?
— Импортных, то есть заграничных.
— А-а, — Еремей Степаныч снова крутил папиросу. — Войны-то нет?
— Нет.
— Слава богу. А мы вон захлебываемся в ей. Ну, вроде добиваем.
— Нет, вы не поняли. Была еще война. Великая. Отечественная. Я, правда, после нее родился.
— С кем?
— С фашистами, с Германией.
— Ох ты, зараза какая, этот немец. И чо ему опять надо было?
— Весь мир. Чтобы весь мир на них работал.
— А фашисты эти кто такие?
— Ну-у… Это немцы, которые говорили: немцы — лучше всех остальных народов, и поэтому дави всех остальных.
— Сильно им накостыляли?
— Сильно. Мы до Берлина дошли, они безоговорочно сдались.
— Наших-то много не вернулось?
— Много. Несколько миллионов.
— Ох, господи! — Еремей Степанович хрипловато, коротко вздохнул, как захлебнулся, растер в пальцах окурок — влажным табачным перегаром потянуло на Володю.
— Долго воевали-то?
— Четыре года.
— С какой по какой?
— Так… Если сейчас… двадцатый, то через двадцать один началась. С сорок первого по сорок пятый.
— И я вот пятый год как землю бросил.
Неожиданно, ярко явился месяц, вынырнув из-за черной горы, тотчас же заблестела трава, и воздух наполнился голубоватым, холодным, спокойным светом.
Еремей Степаныч молчал, руки были расцеплены и тихо оглаживали солдатское сукно на коленях. Он долго смотрел на Нюру со Степкой, качал головой, успокаивая, видимо, какие-то свои думы, и вновь приопустил голову на грудь. В глазах его мелькнул влажный блеск, и Володя подумал, что это, наверное, не только из-за присутствия месяца.
— Оклемались вы быстро после нее. Хорошо. Как хозяйствуете-то?
— Как? — не понял Володя.
— Ну, как сеете, пашете? Как земля жива?
— По-моему, нормально.
— Ты мне, паря, толком говори. Что с землей делают, что рожает она, кормит как?
— У нас же теперь колхозы, совхозы. Они и работают на землю.
— Это как понять: колхоз, совхоз.
— Колхоз — коллективное хозяйство, совхоз — советское.
— Во-он чо… Миром, значит, ее обихаживают. Давай, давай, Вовка, толком объясняй.
— Так. В колхозах коллективная собственность на землю, в совхозах — государственная. У колхозников какие машины есть, трактора, здания — всем этим они сообща владеют. А в совхозе — все это государственное, вы, как рабочий, смену отработали и домой. Как на заводе…
— Ну-ну. А государственным, выходит, мы уже сообща не владеем? Не наше добро, выходит?
— Подождите, Еремей Степаныч. Вы не поняли. — Володя покраснел, лихорадочно припоминая давно читанные страницы «Конституции». — Государственное добро тоже наше. Тут вот как: мы все хозяева, то есть народ стоит у власти и распоряжается и землей, ее недрами, и фабриками, и заводами. И когда я говорю: предприятие государственное, значит, народное, и если я на нем работаю, то, в общем-то, я его хозяин. Но каждый же не может, раз хозяин, делать, что ему хочется. И тогда выбирают Верховный Совет, и уж он распоряжается: где, что делать, сколько, в том числе и совхозной землей распоряжается.
— Про хозяина я, паря, все понимаю. А в колхозах этих, значит, Верховный Совет не может распоряжаться?
— Почему же. В нем и колхозники есть.
— Дак чо ты огород городишь. Вся земля народная — и точка. А то — коллективная собственность, государственная…
— Коллективная — это другое дело. У вас была земля, и вы объединились с другими крестьянами в коллектив, каждый свою землю внес. И получился колхоз. И вы вместе землю обрабатываете.
— Ага. Значит, все-таки я знаю: вон то поле мое, ну, то есть бывшее мое. Ну, а в случае чего, могу я его назад забрать?
— Не-не знаю. Наверное, нет… Хотя не знаю, не знаю, Еремей Степаныч, — Володя опять смешался: «Вот елки. Знать бы так, я почитал бы об этом!»
— А колхозники-то как живут?
— По-моему, хорошо. Им сейчас деньги на трудодень платят, вроде городских дома строят, магазины, техники у них много, — отвечал Володя то, что помнил из газет.
— Кто плотит? На какой трудодень?
— Ну, кто? Сами себе, наверное. Трудодень — это трудовой день. Например, столько-то гектаров вспахать стоит столько-то трудодней. Условно, понимаете? Например, один гектар — десять трудодней. То есть будто десять трудовых дней надо на эту работу потратить.
Рассказы, созданные писателем в разные годы и составившие настоящий сборник, — о женщинах. Эта книга — о воспитании чувств, о добром, мужественном, любящем сердце женщины-подруги, женщины-матери, о взаимоотношении русского человека с родной землей, с соотечественниками, о многозначных и трудных годах, переживаемых в конце XX века.
Дед Пыхто — сказка не только для маленьких, но и для взрослых. История первого в мире добровольного зоопарка, козни коварного деда Пыхто, наказывающего ребят щекоткой, взаимоотношения маленьких и больших, мам, пап и их детей — вот о чем эта первая детская книжка Вячеслава Шугаева.
В книгу лауреата Ленинского комсомола Вячеслава Шугаева «Избранное» входят произведения разных лет. «Учителя и сверстники» и «Из юных дней» знакомят читателя с первыми литературными шагами автора и его товарищей: А. Вампилова, В. Распутина, Ю. Скопа. Повести и рассказы посвящены нравственным проблемам. В «Избранное» вошли «Сказки для Алены», поучительные также и для взрослых, и цикл очерков «Русские дороги».
В повести «Ана Ананас» показан Гамбург, каким я его запомнил лучше всего. Я увидел Репербан задолго до того, как там появились кофейни и бургер-кинги. Девочка, которую зовут Ана Ананас, существует на самом деле. Сейчас ей должно быть около тридцати, она работает в службе для бездомных. Она часто жалуется, что мифы старого Гамбурга портятся, как открытая банка селёдки. Хотя нынешний Репербан мало чем отличается от старого. Дети по-прежнему продают «хашиш», а Бармалеи курят табак со смородиной.
Учительница английского языка приехала в США и случайно вышла замуж за три недели. Неунывающая Зоя весело рассказывает о тех трудностях и приключениях, что ей пришлось пережить в Америке. Заодно с рассказами подучите некоторые слова и выражения, которые автор узнала уже в Калифорнии. Книга читается на одном дыхании. «Как с подружкой поговорила» – написала работница Минского центра по иммиграции о книге.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Творится мир, что-то двигается. «Тельце» – это мистический бытовой гиперреализм, возможность взглянуть на свою жизнь через извращенный болью и любопытством взгляд. Но разве не прекрасно было бы иногда увидеть молодых, сильных, да пусть даже и больных людей, которые сами берут судьбу в свои руки – и пусть дальше выйдет так, как они сделают. Содержит нецензурную брань.
Первая часть из серии "Упадальщики". Большое сюрреалистическое приключение главной героини подано в гротескной форме, однако не лишено подлинного драматизма. История начинается с трагического периода, когда Ромуальде пришлось распрощаться с собственными иллюзиями. В это же время она потеряла единственного дорогого ей человека. «За каждым чудом может скрываться чья-то любовь», – говорил её отец. Познавшей чудо Ромуальде предстояло найти любовь. Содержит нецензурную брань.
К Пашке Стрельнову повадился за добычей волк, по всему видать — щенок его дворовой собаки-полуволчицы. Пришлось выходить на охоту за ним…
В сборник известного советского писателя Юрия Нагибина вошли новые повести о музыкантах: «Князь Юрка Голицын» — о знаменитом капельмейстере прошлого века, создателе лучшего в России народного хора, пропагандисте русской песни, познакомившем Европу и Америку с нашим национальным хоровым пением, и «Блестящая и горестная жизнь Имре Кальмана» — о прославленном короле оперетты, привившем традиционному жанру новые ритмы и созвучия, идущие от венгерско-цыганского мелоса — чардаша.
В новую книгу Людмилы Уваровой вошли повести «Звездный час», «Притча о правде», «Сегодня, завтра и вчера», «Мисс Уланский переулок», «Поздняя встреча». Произведения Л. Уваровой населены людьми нелегкой судьбы, прошедшими сложный жизненный путь. Они показаны такими, каковы в жизни, со своими слабостями и достоинствами, каждый со своим характером.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.