Странница - [62]

Мужчины считали эту позу непристойной, полагая, что женщина слишком уж выставляет напоказ свое тело. Сами женщины называли ее приветствием солнца.

Но в глубине души они посмеивались, так как всем известно, что это — запрещенный мужчинами крест.

Сегодня восход был прекрасен. Закрыв глаза, Сайла ощущала свет и первое, еще робкое тепло на прохладном лице.

— Темнота уходит, — нараспев произнесла она, — приходит свет, приходит жизнь.

Повернувшись, чтобы идти в лагерь, Сайла заметила поднимавшуюся к ней по склону горы Ланту. Когда миниатюрная женщина поравнялась с ней, Сайла сказала:

— Я и не слышала, когда ты сегодня встала.

— Мне хотелось выйти пораньше, — ответила Ланта. — Вчера я присмотрела чуть выше одно место. Подъем туда не очень тяжелый, а вид просто грандиозный. Мне бы хотелось взять тебя с собой.

— Понимаю. Нам редко удается побыть одним. Особенно тебе. Почти все время рядом с тобой Конвей.

Ланта нарочито небрежно махнула рукой:

— Да и тебе без конца приходится быть с ним. Кроме того, ты гораздо больше занимаешься с Вихрем и Миккой.

Сайла уже собиралась напомнить ей о разделении обязанностей, как услыхала какие-то звуки. Она резко остановилась и откинула капюшон, вслушиваясь. Ланта попыталась выяснить у нее, в чем дело, но Сайла решительным жестом призвала ее к молчанию. Женщины замерли, напоминая тревожно принюхивающихся оленей.

— Вот опять, — наконец сказала Сайла. — Слышала?

— Очень слабо. Это лось ревет?

Ответив неопределенной гримасой, Сайла вновь направилась к лагерю.

— Скорее горный лев. Стой: сейчас слышишь? — Они снова замерли. Словно издеваясь, ветер шелестел ветвями и иглами пихт, лес как будто посмеивался над ними. Листья ежевики терлись друг о друга зубчатыми краями с шумом стремительного ручья.

Ланта прервала молчание:

— Такой ветер, что ничего…

— Наверное, мне показалось, — солгала Сайла. — У нас всех нервы на пределе. А все потому, что сидим и ничего не делаем. Хорошо, что сегодня мы выступаем. — Но ведь были какие-то звуки. Она тщетно осматривалась по сторонам, пытаясь что-нибудь заметить.

— Не скажу, что я с легким сердцем снимаюсь с лагеря. Конвею придется очень не просто.

Сайла постаралась отоптать одолевавшие ее мысли о странных звуках. Она похлопала Ланту по плечу.

— Он должен научиться терпеть. Я наблюдала за ним. Он боец, но что-то в нем меня тревожит. Не знаю, что ему пришлось испытать на пути к Оле, но до конца положиться на него нельзя. Взять хотя бы его лихорадку. Не так уж страшно он был ранен в той схватке с кабаном; и поправлялся точно так, как мы предполагали. А потом, безо всяких причин, снова заболел. Заболел страшно, опасно. Ты когда-нибудь видела, чтобы болезнь свалила человека так быстро и так серьезно?

Похоже, Ланте ее слова не понравились.

— Видела и не раз. Хотя бы во время чумы. Он очень сильный и уже почти поправился. И пациент он очень терпеливый.

Сайла ответила с озабоченной серьезностью, кивая в сторону лагеря.

— Сейчас, кажется, его беспокоит желудок.

Конвей вышел из-под своего навеса и, осторожно переставляя ноги, направлялся к костру, где Тейт варила овсянку. Женщин встретил взгляд Додоя, который перемешивал палочкой угли. Не проронив ни слова, он вернулся к своему занятию.

Завтрак прошел спокойно, и все приступили к своим обязанностям, сворачивая лагерь и навьючивая лошадей.

Тейт была рада предстоящему походу. Тем более что из-за болезни Конвея только она могла идти во главе группы. Свистом подозвав собак, она велела Додою оставаться с Конвеем и поскакала вперед.

Даже когда ей приходилось пробираться вслед за Танно и Ошу по узкой тропе в ежевике, Тейт не покидало чувство уверенности. Она не сомневалась, что со зверем вроде кабана у нее будет гораздо меньше проблем, чем у Конвея. Того спасла просто сила, на ее стороне боевые навыки и ловкость.

Доннаси вспомнила свою схватку с капитаном Скэнов. Она едва не погибла, но и убедилась, что в бою может противостоять лучшим из лучших. Ее главное оружие — не сила. У большинства мужчин мускулы покрепче. Но до сих пор не было случая или особой необходимости обучить известным ей приемам ближнего боя Конвея или еще кого-нибудь.

Тейт не знала, почему так произошло. Она вовсе не держала свои навыки в секрете. Но мысль о том, что она так ни с кем ими не поделилась, оставляла какое-то чувство вины.

Тейт встряхнула головой, прогоняя прочь глупые сомнения.

Умение мыслить — вот ее главное оружие. Постоянно думать и на шаг опережать противника — в этом главный принцип выживания. И, конечно, лучший способ помочь Сайле. Вслух же она сказала:

— Пошел на службу королю — изволь ему служить. — Это была фраза, которая умерла вместе с ее миром, веков пять назад, не меньше, но заключенная в ней философия работала и в этом мире. И неважно, согласны с ней остальные или нет. Важно, что она, Тейт, сама так считала. Она была профессионалом — раз подрядилась помогать Сайле, то пойдет с ней до конца.

Хотя были вещи, которые она не могла заставить себя сделать.

Отвлекшись от мыслей, Тейт увидела, что они подъехали к месту, где была битва. Поле боя можно было узнать по искромсанному и растоптанному тростнику, хотя дожди уже залечивали нанесенные природе раны. Новые побеги и листья тянулись к свету, заполняя образовавшиеся прорехи. Там, где тростник был уничтожен или поврежден, лишенные опоры верхние ярусы зарослей провисали вниз. Агрессивные побеги виноградной лозы, обвиваясь друг вокруг друга, карабкались вверх к солнцу. Они цеплялись за одежду Тейт, хватая ее за рукава, как назойливые нищие. Выхватив меч, Тейт расправилась с самыми нахальными из них.