Лэннет, капитан Стрелков, затянутый в щегольской зеленый мундир, остановился, щелкнул каблуками, вытянулся в струнку и доложил майору, командовавшему конвоем:
— Заключенный прибыл, сэр.
Майор резко развернулся.
— Отделение, слушай мою команду: оружие наголо!
При слове «наголо» двадцать четыре Стрелка — все отделение — единым движением выхватили палаши из ножен. Над залитым солнцем плацем, опоясанным застывшими белыми зданиями казарм, разнесся негромкий, но отчетливый металлический шелест. И чудный ясный день внезапно омрачила тень угрозы.
Майор тем временем продолжал:
— По местам становись!
Стрелки тут же двинулись вперед, образуя две колонны. Эти колонны, по десять человек каждая, окружили двух офицеров с флангов. Двое стрелков впереди и двое сзади замыкали строй. Майор встал во главе отряда.
Лэннет, капитан Стрелков, оказался в кольце охранников. Братья по оружию. Те самые солдаты, что когда-то относились к нему с уважением и восхищением. Люди, для которых его имя отныне неразрывно связано со словом «измена». Теперь они избегали его взгляда. Славные ребята: готовы расправиться с предателем, пустив в ход всю свою грозную силу — не зря же их обучали ратному труду!
И по команде майора «Вперед шагом марш!» отделение под звонкий рокот катунских барабанов двинулось по плацу неторопливым, размеренным шагом.
Более всего Лэннета терзало лицемерие предъявленного ему обвинения. Ведь вся операция была спланирована и проведена в полном соответствии с приказом императора! Но Мандро Та, тиран Донии, вступил в преступное соглашение с командором Этасалоу из Изначальной гвардии и подтолкнул того к нападению на Паро. Часть Лэннета сумела сорвать вторжение, но полегла почти подчистую. И кто в результате оказался козлом отпущения? Младший из офицеров, втянутых в это дело.
Конвоиры вместе с подсудимым прошли под изогнутой аркой, прорезающей стену, что окружала казармы, и свернули вправо. Теперь они вступили на пустынный бульвар, ведущий к Парнеону — к тому стержню, вокруг которого вращалась вся административная жизнь галактики Гомера. Парнеон — подобно большинству зданий этого города, под тропическим солнцем Коллегиума он казался ослепительно белым, — высился в отдалении, словно гора. Точнее — подумалось Лэннету, — так могла бы выглядеть гора, если бы боги были архитекторами. Более того — архитекторами из Дома, этой окутанной покровом тайны колыбели человечества, переселившимися в здешнюю галактику десятки поколений назад.
Проходя между двух зданий — дробь катунских барабанов эхом отразилась от их стен, — Лэннет чуть не сбился с шага. Он едва удержался, чтобы не оглянуться назад, на барабанщиков. Даже они были частью поглотившего его обмана. Лэннету припомнились времена, когда он вместе с отцом ходил на парады и видел там настоящие катунские барабаны. Это были огромные штуковины высотой с человека. Их везли на повозках, а барабанщики ехали рядом и орудовали палочками, больше напоминавшими крикетные биты. Только так и мог человек играть на настоящем катуне. Нынешние же барабаны превратились в электронные игрушки, и их вешали на шею, словно лоток разносчика. А так называемые барабанщики барабанили пальцами по черной невыразительной поверхности. Остальное довершали усилители. Электронные дурилки размером не больше шляпы.
На какой-то миг фальшивые барабаны показались Лэннету символом всего происходящего, и капитан почувствовал, что его доселе непоколебимый самоконтроль заколебался и пошел трещинами. Больше всего ему сейчас хотелось ринуться в конец строя и разбить эти лживые поддельные барабаны.
Но Лэннет не поддался этому порыву. Стоит лишь ему броситься туда, и конвоиры просто изрубят его на куски. Он, капитан Лэннет, опозорил их. Все опубликованные показания изобличали в нем предателя. В нем, офицере Стрелков. В одном из них. Нет, они не потерпят ни малейшего подозрительного движения с его стороны.
Усилием воли Лэннет очистил сознание. Он сосредоточился на жаре, исходящем от окружающих зданий. Лэннет впитывал этот жар, позволял ему смягчать напряженные мышцы, успокаивать ноющие нервы… К тому времени, как подсудимый и конвоиры добрались к подножию одной из сотен лестниц, ведущих ко входу в Парнеон — вход располагался в тридцати футах над уровнем мостовой, — Лэннет почти расслабился.
Двери распахнулись перед приблизившимися солдатами беззвучно, но так стремительно, что по мраморному полу пронеслось несколько крохотных пылевых смерчей. За дверью находился главный холл. При нормальных обстоятельствах Лэннет не преминул бы задержаться в огромном, прохладном помещении и полюбоваться причудливой мозаикой, украшающей пол и стены, а также резными колоннами и великолепным стеклянным потолком, выполненным в виде витража. Витраж изображал различные эпизоды, связанные с освоением галактики.
Но данные обстоятельства никак нельзя было счесть нормальными. Осознав это, Лэннет едва сдержал усмешку.
Потом капитан снова услышал барабанный бой, и все его веселье тут же как рукой сняло. Барабанщики увеличили громкость — у человека штатского от такого грохота заболели бы уши, — и зашагали быстрее. Чеканный шаг воинского подразделения породил необычное для этого холла эхо. Изначальная гвардия убрала всех досужих зевак с бульвара, но убрать их из этого здания она не могла. То тут, то там кучки зрителей наблюдали за прохождением подсудимого, окруженного кольцом Стрелков.
