Странная война 1939 года. Как западные союзники предали Польшу - [11]

Британская делегация старалась смягчить тревогу французов по поводу очень уж незначительных усилий Британии на суше, подчеркивая ее потенциал на море и в воздухе. «Великобритания в настоящее время прилагает больше усилий к расширению королевских военно-воздушных сил, чем ранее… Она на пути к созданию бомбардировочной авиации, сравнимой с немецкой», – говорили французам. Однако этот новый инструмент мог использоваться только с исключительной осторожностью. Британские и французские штабисты согласились, что союзники «не предпримут воздушных операций против любых целей, а только против чисто „военных“ объектов в самом узком смысле этого слова, то есть против целей, относящихся к ВМФ, ВВС и армии». Воздушные атаки будут ограничены теми, которые «не повлекут за собой жертв из числа гражданского населения».

Пока британские и французские штабные эксперты завершали свои первые дискуссии по этому продуманному документу, их коллеги из штаба вермахта вносили последние уточнения в план «Вайс». Он был готов для представления Гитлеру 3 апреля. Гитлер, как мы уже видели, к 25 марта 1939 года в целом решил, какой курс будет проводить, когда изложил свою точку зрения Браухичу, прежде чем дать ему указания о подготовке более подробной директивы. Он хотел держать англичан и французов в состоянии неопределенности, ввести их в заблуждение и парализовать заслуживающей доверия, но противоречивой информацией относительно намерений Германии; именно он, а не Чемберлен хотел с наибольшей пользой употребить плоды и выгоду, полученные в Мюнхене.

Соответственно он установил план для Браухича: никаких поспешных шагов, чтобы дать британцам, французами и поляками возможность идти на дальнейшие уступки. Он еще не готов к решению польской проблемы. Должно прийти время, чтобы начать подготовку к ее решению «при особенно благоприятных условиях». Польша, по его замыслу, должна быть полностью разгромлена, чтобы она на многие десятилетия перестала существовать как политический фактор. Вопросы депортации польского населения и заселения территории страны Гитлер хотел оставить открытыми. Имея в виду эти общие указания, штаб вермахта приступил к работе – в то же самое время, когда представители французского и британского штабов встретились, чтобы рассмотреть ту же польскую проблему. Правда, судя по общему тону лондонских переговоров, этой проблеме едва ли уделялось существенное внимание.

Таким образом, примерно в то же самое время, когда англо-французские штабисты представили доклады своим правительствам[10], начальник штаба вермахта генерал Кейтель закончил свою «Директиву вооруженным силам на 1939–1940 годы». Интересно сравнить эту директиву с предположениями, высказанными одновременно британскими и французским штабистами в отношении немецких планов нападения на Польшу. Чтобы не оставалось никаких сомнений относительно серьезности его намерений осуществить эти планы, Гитлер добавил приписку с указанием графика операции. В первой части длинной директивы повторялись общие указания, данные Гитлером Браухичу 25 марта; затем следовали военные выводы и конкретные задачи вооруженных сил. Отдельным разделом рассматривалась предполагаемая оккупация Данцига, что могло оказаться возможным независимо от плана «Вайс» в результате использования благоприятной политической ситуации.

Однако Гитлер хотел быть уверенным, что его инструкции будут поняты правильно; все же это было не гипотетическое штабное учение[11], одна из многочисленных военных игр, которыми армейские штабы любят развлекаться и запутывать историков. Это была директива реальной операции, отсюда и приписка с графиком. В конце директивы, как отметил Кейтель, имелись три специфических указания, которые добавил фюрер: подготовка должна быть проведена с таким расчетом, «чтобы осуществление операции было возможно в любое время начиная с 1 сентября 1939 года».

С этой целью командование вермахта должно разработать «точный график» для нападения на Польшу и скоординировать действия трех видов вооруженных сил. Все эти планы и детальные графики необходимо было подготовить и представить на рассмотрение Верховного командования вермахта к 1 мая 1939 года. Гитлер не играл в игры. Он дал руководству вермахта четыре недели на подготовку проектов всех разработок и назначил дату операции. В своих предположениях он был значительно ближе к цели, чем штабы Британии и Франции. Почему?

На этом этапе напрашивается один довольно-таки экстраординарный ответ. В это время Гитлер запретил ведение любой разведывательной деятельности против Британии; и он, по всей вероятности, в основном игнорировал горы разведывательных документов, которые собирались в Британии службой безопасности Гиммлера (СД) и министерством иностранных дел Риббентропа. Если бы из всех этих источников не поступило ни одного сообщения, Гитлер, вполне вероятно, обошелся бы и без них. Их отсутствие не повредило бы его знаниям о мышлении и планах Лондона. Судя по действиям Гитлера, у него было вполне ясное представление о британских планах и возможностях их осуществления, о нежелании лондонского правительства действовать в те решающие месяцы.