Странная философия ненасилия - [7]

Лишь после 1991 года, когда Россия перестала пролагать свой особый путь в мире и решила стать действительным, а не номинальным членом мирового сообщества, она оказалась перед необходимостью осваивать те базовые представления, в соответствии с которыми строит свою жизнь это мировое сообщество — нет, отнюдь не только лишь «элитный клуб» ведущих западных держав, но и все без исключения страны, являющиеся членами Организации Объединенных Наций.

Именно после этого поворота в новейшей российской истории, произошедшего в 1991 году, в учебных программах школ и вузов появились и «права человека», и «толерантность». По всей видимости, приходит время и для появления в этих программах «философии ненасилия».

Проблема заключается в том, что на Западе представления о «правах человека», «толерантности», «философии ненасилия» уже давно стали самоочевидностями, о которых мы говорили в начале лекции. Их изучали на школьной скамье уже три поколения, родившиеся и выросшие после второй мировой войны, в условиях демократии. Этим поколениям кажется, что демократия была всегда: они «не упомнят» недемократических времен, идеологического диктата, цензуры, запрещенных книг по философии и религии и тому подобного. Этим поколениям не требуется специального «введения в права человека», «введения в толерантность», «введения в философию ненасилия», потому что они уже введены в эти предметы еще в средней школе, в детстве.

Совсем иное положение дел — в сегодняшней России. Если брать западные школьные и вузовские программы, бездумно переписывать их слово в слово и, сменив заголовок, выдавать за современные российские, инновационные и отвечающие требованиям реформ, ничего не получится. Не получится потому, что ни один человек не может усвоить без соответствующей подготовки те представления, которые до сих пор не были укоренены в его культуре, не воспринимались им, что называется, «с молоком матери», от родителей, из сказок, из детских книг и телепередач, а также из разговоров взрослых. Заимствованные из иной культуры представления не привьются на почве национального менталитета — они так и останутся «информацией для запоминания», которая никогда не будет применяться в жизни.

Между тем, заимствованные представления о «философии ненасилия» сегодня продолжают оставаться именно такими «сведениями», «информацией», которую школьник или студент должен выучить, сдать и тотчас же забыть. Это происходит потому, что, во-первых, сведения о представителях «философии ненасилия» являются разрозненными, не связанными между собой существенной внутренней связью. В результате остается только заучить, что мыслитель Х сказал то-то, мыслитель У изрек то-то, а мыслитель Z заявил то-то. Во-вторых, даже если мы и продемонстрируем внутреннюю связь идей этих мыслителей, российскому читателю или слушателю еще отнюдь не будет ясно, какое отношение все их философские учения будут иметь к сегодняшней российской ситуации. Как связаны идеи индийского принца, жившего двадцать шесть веков тому назад, с проблемами современного россиянина? Какой интерес для него могут представлять мысли баптистского проповедника, который убеждал негритянок не уступать белым места в автобусе? Мышление человека, сформировавшегося около телевизора, характеризуется практическим отсутствием абстрактного мышления и, в частности, неумением самостоятельно проводить аналогии.

Наконец, в-третьих, еще недостаточно будет связать в некое целое отдельные учения, доказав, что существует некоторая «философия ненасилия» как особое философское течение, и, далее, доказать, что она пыталась решать проблемы, аналогичные тем, которые существуют в современной России. Надо еще выяснить, пригодны ли для России те решения, которые предлагались представителями «философии ненасилия». Надо представить себе, к каким результатам привело бы усвоение этих идей. Надо посмотреть, к какому результату привела их реализация на родине тех, кто эти идеи развивал и пропагандировал, а уже затем оценивать, пригодятся ли они в России. Это, собственно, и называется — жить своим умом: не изобретать велосипеда, но и не подражать некритически никому; не обезьянничать, а воспринимать все ценное из чужого опыта и учиться на чужих ошибках.

Если мы сегодня откроем справочную литературу или обратимся к ресурсам Интернета, то без труда сможем составить список представителей «философии ненасилия». В этом списке упоминаются имена Сиддхартхи Гаутамы (623–544 до н. э.), вошедшем во всемирную историю как Будда; Иисуса Христа; Льва Николаевича. Толстого (1828–1910), Мохандаса Карамчанда Ганди (1869–1948), которому народ присвоил титул «махатма», т. е. «великая душа», как бы произведя, тем самым, в святые, а также Мартина Лютера Кинга (1929–1968), баптистского проповедника из США, отстаивавшего гражданские права негров.

Эти имена входят в любой вариант списка представителей «философии ненасилия». Остальные имена встречаются в одних вариантах и не встречаются в других: Лаоцзы; Г.Д.Торо, А.Швейцер. Это происходит потому, что различные специалисты имеют разные мнения по поводу того, относить того или иного мыслителя к представителям «философии ненасилия», или не относить. Мы, в свою очередь, добавили бы к уже названным выше именам имя Артура Шопенгауэра, с чем, конечно же, будут согласны далеко не все. Однако мы постараемся обосновать такое расширение списка.