Страницы жизни - [41]

За прошедшие дни комсомолка Ершова крепко вросла в нашу боевую семью, показала себя выносливой и дисциплинированной, изобретательной и храброй. Эта замечательная девушка смело шла в бой и перевязывала раненых, готовила им пищу и стирала белье. Веря в безграничную преданность этой патриотки, я охотно согласился включить ее в группу разведчиков.

Сразу же после доклада Осипов ушел в разведку. Но возвратился скоро, привел с собой двух неизвестных. Докладывает:

— Недалеко от деревни встретил этих товарищей. Разговорились. Оказалось, коммунисты. По всему видно, ребята хорошие. Предложил пойти к нам — согласились.

Один из них в форме лейтенанта танкиста — Андрей Дубенец. Он выше среднего роста, с подтянутой фигурой спортсмена, светловолосый, с замечательной белозубой улыбкой, с чуть заметными следами оспы на лице. Большие умные глаза смотрят из-под густых бровей. На все вопросы отвечает четко, со знанием дела, выражает свои мысли образно, порой с доброй лукавинкой.

Лейтенанту Дубенцу двадцать пять лет. Родом он из донской казачьей станицы. В составе 6-го механизированного корпуса командовал танком. В бою его машину подбили, а он лишь чудом спасся из охваченного пламенем танка. Несколько дней бродил по лесам в поисках однополчан. Наконец встретил старшего политрука Ефремова, и решили они вместе выбираться из окружения.

Старшему политруку Алексею Ефремову около тридцати. Он высок, худощав, немногословен. До армии трудился на заводе, был и на партийной работе. Война застала Ефремова на границе. Рубеж, который обороняла его группа, трое суток был для врага неприступной крепостью. Обозленные гитлеровцы бросили на горсточку пограничников механизированную часть. Только после этого пришлось отступить.

Спрашиваю обоих:

— Партийные билеты сохранили?

— А как же. товарищ генерал, — отвечает Ефремов и протягивает мне билет. Свой документ показал и Дубенец.

— Ну что ж, присоединяйтесь к нам. Кушать хотите? Небось проголодались?

— Мы стали вегетарианцами, — смеется Дубенец. — Давно уже мяса не ели, даже вкус его забыли. Питались земляникой.

Приказал накормить новичков, а потом продолжил с ними беседу. Ефремова, как человека бывалого и опытного, назначил заместителем командира по политической части одного из подразделений.

— А лейтенанта разрешите зачислить в группу разведчиков, — попросил Осипов. — По дороге беседовал с ним. Говорит, что это дело ему по душе.

Я согласился.

С этого началась совместная работа и боевая дружба Осипова и Дубенца, которая впоследствии прославила этих двух замечательных и неразлучных разведчиков.

Наш лес в шести километрах от деревни Афанасово. Дальше в двадцати пяти — тридцати километрах от нее проходит линия фронта. Предлагаю Осипову и Дубенцу с группой разведчиков пойти в деревню и тщательно разведать имеющиеся там силы противника. Требую непременно взять «языка».

Разведчики ушли. Но часа через полтора вернулись. Меня это удивило.

— Что стряслось?

— Неприятность вышла. Виноват, товарищ генерал, проглядел, — говорит Осипов. — Когда были на полпути к деревне, поймали в лесу двух фашистов. Ивкину и Пашкову поручил доставить их вам, а мы с Дубенцом направились дальше. Только отошли немного, слышим выстрелы. Думали, что наши попались. Прибегаем туда — наши живы, а «языки» лежат…

— Что с ними случилось?

Вперед вышел разведчик Ивкин:

— Товарищ генерал, мы с Пашковым расстреляли эту сволочь. Не могли совладать с собой. За последнее время столько нагляделись на злодейства фашистов, что внутри все огнем горит. Не знаем, как и получилось.

Стараясь помочь другу, заговорил Пашков:

— Товарищ генерал, «языки» были такие, что глядеть тошно: плюгавые, никудышные. Все равно ничего толкового не сказали бы. Вы только разрешите, мы других достанем, настоящих. Честное слово, ихнего офицера притащим. Если нет, как хотите наказывайте.

— Вы уже заслужили сурового наказания.

Друзья опустили глаза, молчат.

Собрал всех разведчиков. Предупредил, что нельзя давать волю чувствам, как это сделали Ивкин и Пашков. Безусловно, гитлеровцев нужно истреблять. Но когда речь идет о «языке», надо выследить, поймать его и привести на базу.

Выслушав меня, Осипов заявил:

— Разрешите пойти нам с Дубенцом. Добудем «языка». Они ушли, но вернулись без пленного. Зато доложили, что в небольшой рощице, примыкающей к деревне, обнаружили гитлеровский палаточный городок. В нем около пятнадцати палаток и несколько автомашин.

Я приказал трем ротам с разных сторон подползти к городку и уничтожить противника.

В четыре часа утра наши группы вплотную подобрались к палаткам и по моему сигналу забросали их гранатами. Среди гитлеровцев поднялась паника. Не дав им опомниться, наши бойцы пустили в ход штыки и приклады. Бой продолжался не более тридцати минут. Палаточный городок был ликвидирован, уничтожено более сорока вражеских офицеров со всей их прислугой. Забрав различные документы, оружие, боеприпасы и продукты, мы подожгли вражеские машины и углубились в лес.

Пожалуй, пора двигаться ближе к линии фронта. Обычно перед каждым выступлением мы брали с собой проводников из местного населения. Это были старики и женщины, юноши и девушки, даже пионеры — замечательные люди, настоящие советские патриоты.