Страна терпимости (СССР, 1951–1980 годы) - [28]
Красная и черная икра стояли в больших хрустальных вазах на стеклянных витринах сверху. Бери и пробуй! Покупали ее редкие покупатели, те, что знали в ней толк. В Норильск кого только ни ссылали в годы репрессий: от высших чинов, в том числе военных, до людей искусства. В основном, из Москвы и Ленинграда, а также других более-менее крупных городов. Все они жили в городе, но – как бы в зоне, которая существовала рядом с городом, жила рядом с ним – через дорогу. Зона – это несвобода. И ссыльные были несвободны, они не могли уехать туда, куда хотели. Их видимая свобода была свободой тигра в клетке.
В городе стоял памятник Ленина на площади его же имени, венчавший улицу его же имени, а по окружности площади располагались как раз самый большой гастроном и самый большой универмаг, где отец купил ей первые в жизни туфельки на низком каблуке… Днем помещение гастронома было почти пустым, продавцы скучали, витрины ломились от изобилия. Похоже было на коммунистический рай. Жители города почти ВСЕ РАБОТАЛИ. ИЛИ УЧИЛИСЬ. ИЛИ СИДЕЛИ. Одним словом, зона в зоне, а вокруг на тысячи километров тундра, где даже волки не водились, не то, что люди.
В гастрономе с Ксеней случилось ЧП. Дело было зимой. Был какой-то праздник, к родителям пришли гости: семейная пара. Как часто бывает, не хватило спиртного. Идти никому не хотелось. Отцу пришла в голову идея отправить Ксению за спиртом, гастроном был совсем недалеко. Она нехотя отправилась. Продавщица ни в какую не хотела отпускать ей бутылку спирта. Ксения упрашивала. Наконец, вникнув в ситуацию, она сжалилась над девочкой, лишь попросила спрятать бутылку под пальто. Что Ксеня и сделала. Двинулась от прилавка по мраморному полу почти пустого гастронома. Но забыла, что надо придерживать бутылку руками поверх пальто. Сделала несколько шагов, бутылка выскользнула и с грохотом разбилась о мрамор. Пришла домой заплаканная, ее не ругали, отец все же отправился в гастроном сам.
Еще Ксене запомнились из юности выборы, особенно весенние. Родители с утра наряжались, шли на выборы. Весь город шел нарядный и праздничный на места выборных участков. Там работали буфеты с некоторыми продуктами, которых в городе не было на данный момент. Было спиртное из краников. Люди верили, (а может, нет?) что с их мнением считаются. Были демон (от слова демон) страции: 7 ноября и 1 мая. Их начали гонять уже с пятого класса.
XXI век: Через много лет, из архива памяти, появились стихи об этих событиях: Шли в колоннах зека всех калибров, мастей. Русский даже не знал, что с ним рядом еврей. Север, Север, Норильск, ты не только тюрьма, ты не только пурга и кромешная тьма. Ты из зеков ковал настоящих людей, и они проживали под сенью твоей. О колоннах школьников: А мороз двадцать пять, но идут малолетки, будто сотни лисят отпустили из клетки. Так немеют носы, ну, а губы синеют, но бегут, коченея, а знамена все реют… 1 МАЯ: Красоту навели, приоделись нарядно, и опять все на площадь толпой безотрадной. Хорошо, что теплело, и валенки прочь, но бежали в колоннах и матерь, и дочь. Будто стадо скота под свистящим кнутом. Я об этом подумала, правда, потом.
Почему-то вспомнилось: пошли они с Зойкой на каток. А там Гивка с девчонкой. Ну и что? А Ксеня как рехнулась. Ушла с катка, бросив Зойку, по дороге домой взахлеб рыдала. Перед домом слегка ударилась головой о стену, пришла домой и притворилась, что упала и ударилась головой об лед. Родители вызвали «Скорую». Ее положили в больницу с диагнозом «сотрясение мозга».
Ох, и оторвалась она тогда, совершенно здоровая! Ставила перед настоящими больными: детьми и помладше, и постарше нее спектакль «Принцесса на горошине», стаскивая матрасы со всех кроватей, и изображала из себя принцессу. Палата была из обычных детей, и они ей восхищались, ей рукоплескали. А уж когда она надевала на себя простыню, как белое концертное платье известной певицы Лидии Руслановой, (отсидевшей 10 лет в Норлаге), и начинала петь громким голосом, оря изо всех голосовых связок, музыкального слуха у нее не было, никто замечания не делал (дети же были, простецы): Я НА ГОРКУ ШЛА, ТЯЖЕЛО НЕСЛА, УМОРИЛАСЬ, УМОРИЛАСЬ, УМОРИЛАСЯ …ЗНАМО ДЕЛО, УМОРИЛАСЬ, УМОРИЛАСЯ.. ИЛИ ВАЛЕНКИ ДА ВАЛЕНКИ, А – НЕПОДШИТЫ, СТАРЕНЬКИ. НЕЛЬЗЯ ВАЛЕНКИ НОСИТЬ, НАДО ВАЛЕНКИ ПОДШИТЬ.
Последний год в Норильске… Ей исполнялось шестнадцать лет, и родители разрешили пригласить девочек из класса и даже мальчиков. Их было двое, а девчонок – пятеро. Сначала все чувствовали себя скованно, тем более – под строгим оком Ксениных родителей. Но, выпив по нескольку глотков шампанского, они осмелели. Заговорили возбужденно и все сразу. Поставили пластинку. Ксеня танцевала с Гивкой, мальчиком, который ей давно нравился, но без взаимности с его стороны. Он был гордый, самоуверенный и немного жестокий. Он, конечно, догадывался, что нравится Ксене. Как-то они стояли близко друг к другу, ей так хотелось, чтобы он ее поцеловал! А Гивка вдруг наклонился и укусил ее в шею, получилось похоже на засос, и ей долго пришлось прятать от матери пятно.
Пластинка на радиоле пела проникновенным голосом Майи Кристалинской:
Жизнь советской молодой женщины Ксении Кабировой продолжается. Претерпев множество операций после падения с четвертого этажа своей квартиры героиня романа возвращается в Совет Министров Казахской ССР. Из приемной ее попросили, она опорочила звание сотрудницы ап-парата своим из ряда вон поступком. Она все-таки сделала операцию, но почти сразу была вынуждена уволиться. Кончилась Райская жизнь, началась Адская, какой жили тысячи людей, не имея преимуществ в виде буфетов, пайков, путевок, квартир и других благ Райской жизни.
Впервые в истории литературы женщина-поэт и прозаик посвятила книгу мужчине-поэту. Светлана Ермолаева писала ее с 1980 года, со дня кончины Владимира Высоцкого и по сей день, 37 лет ежегодной памяти не только по датам рождения и кончины, но в любой день или ночь. Больше половины жизни она посвятила любимому человеку, ее стихи — реквием скорбной памяти, высокой до небес. Ведь Он — Высоцкий, от слова Высоко, и сей час живет в ее сердце. Сны, где Владимир живой и любящий — нескончаемая поэма мистической любви.
В жизни шестнадцатилетнего Лео Борлока не было ничего интересного, пока он не встретил в школьной столовой новенькую. Девчонка оказалась со странностями. Она называет себя Старгерл, носит причудливые наряды, играет на гавайской гитаре, смеется, когда никто не шутит, танцует без музыки и повсюду таскает в сумке ручную крысу. Лео оказался в безвыходной ситуации – эта необычная девчонка перевернет с ног на голову его ничем не примечательную жизнь и создаст кучу проблем. Конечно же, он не собирался с ней дружить.
Жизнь – это чудесное ожерелье, а каждая встреча – жемчужина на ней. Мы встречаемся и влюбляемся, мы расстаемся и воссоединяемся, мы разделяем друг с другом радости и горести, наши сердца разбиваются… Красная записная книжка – верная спутница 96-летней Дорис с 1928 года, с тех пор, как отец подарил ей ее на десятилетие. Эта книжка – ее сокровищница, она хранит память обо всех удивительных встречах в ее жизни. Здесь – ее единственное богатство, ее воспоминания. Но нет ли в ней чего-то такого, что может обогатить и других?..
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
В пустыне ветер своим дыханием создает барханы и дюны из песка, которые за год продвигаются на несколько метров. Остановить их может только дождь. Там, где его влага орошает поверхность, начинает пробиваться на свет растительность, замедляя губительное продвижение песка. Человека по жизни ведет судьба, вера и Любовь, толкая его, то сильно, то бережно, в спину, в плечи, в лицо… Остановить этот извилистый путь под силу только времени… Все события в истории повторяются, и у каждой цивилизации есть свой круг жизни, у которого есть свое начало и свой конец.
С тех пор, как автор стихов вышел на демонстрацию против вторжения советских войск в Чехословакию, противопоставив свою совесть титанической громаде тоталитарной системы, утверждая ценности, большие, чем собственная жизнь, ее поэзия приобрела особый статус. Каждая строка поэта обеспечена «золотым запасом» неповторимой судьбы. В своей новой книге, объединившей лучшее из написанного в период с 1956 по 2010-й гг., Наталья Горбаневская, лауреат «Русской Премии» по итогам 2010 года, демонстрирует блестящие образцы русской духовной лирики, ориентированной на два течения времени – земное, повседневное, и большое – небесное, движущееся по вечным законам правды и любви и переходящее в Вечность.
События, описанные в этой книге, произошли на той странной неделе, которую Мэй, жительница небольшого ирландского города, никогда не забудет. Мэй отлично управляется с садовыми растениями, но чувствует себя потерянной, когда ей нужно общаться с новыми людьми. Череда случайностей приводит к тому, что она должна навести порядок в саду, принадлежащем мужчине, которого она никогда не видела, но, изучив инструменты на его участке, уверилась, что он талантливый резчик по дереву. Одновременно она ловит себя на том, что глупо и безоглядно влюбилась в местного почтальона, чьего имени даже не знает, а в городе начинают происходить происшествия, по которым впору снимать детективный сериал.