Страна холодного солнца - [5]
Абзацев Марка Борисовича поблагодарил, но информацию все же решил проверить.
Он снова поднялся в штурманскую рубку.
– Флаг Испании есть?
Штурман опешил.
– Зачем?!
– Нужно.
С таким аргументом не поспоришь, штурман снял с полки справочник и показал испанский флаг.
Зам успокоился, не обманул Пятаков, меж красных полос на желтом фоне с обеих сторон герба стояли Геркулесовы столбы.
Удовлетворенный, он заперся в каюте и принялся, как мог, олитературивать полученную информацию.
После ужина Абзацев собрал экспедицию.
– Товарищи, завтра рано утром мы будем проходить Гибралтарский пролив, широко известный своими Геркулесовыми столбами. Прослушайте информацию о Геркулесовых столбах.
Далее он пересказал полученную от Пятакова информацию, обильно сдобренную междометиями и словами-паразитами.
Закончил он предложением, от которого трудно было отказаться:
– Желающим сфотографироваться на фоне Геркулесовых столбов сбор в пять утра на баке.
Слух о том, что зам собирает народ на фотосессию с Геркулесовыми столбами, быстро разлетелся по судну.
В половине пятого, наплевав на заслуженный отдых, люди стали собираться на сигнальном мостике, уж очень хотелось увидеть, как зам будет высматривать Геркулесовы столбы.
Сдав в 4.00 вахту, штурман остался на ходовом мостике, скоро к нему присоединились старший механик и Марк Борисович Пятаков. Они устроились у лобовых иллюминаторов в ожидании Абзацева с группой энтузиастов.
Пятаков нервничал, развязка ничего хорошего ему не сулила. На замовское чувство юмора надежды не было, да и какое чувство юмора в пять часов утра.
В судовом журнале появилась запись: «4.53 вошли в пролив Гибралтар», – а на палубе появился Абзацев с фотоаппаратом на шее.
За ним гуськом семенили пятеро доверчивых членов экспедиции. Они прошли на бак, приготовили фотоаппараты и внимательно вглядывались вдаль сквозь утренние сумерки и дымку.
За ними с пионерским задором наблюдали с сигнального и ходового мостиков.
Прошло полчаса, зам подбадривал начинающих подмерзать фотографов:
– Ничего, ничего, вы повнимательней давайте, скоро появятся!
Прошло еще минут двадцать, Абзацев занервничал. Пятаков ткнул локтем штурмана.
– Выйди на крыло, скажи, что уже прошли. Надо заканчивать эту комедию.
Штурман понимал, что с этой минуты становится соучастником, но отказать Марку Борисовичу не мог.
Он вышел на правое крыло мостика и замахал руками. Зам сложил у рта ладони трубочкой и крикнул:
– Ну что там, скоро?!
– Все прошли уже, столбы по корме остались! Ничего не поделаешь, видимости нет!
Зам зачехлил фотоаппарат.
– Расходимся, товарищи, может, на обратном пути повезет.
За завтраком старший механик в деталях рассказал командиру про фотографирование Геркулесовых столбов. Тот хохотал до слез.
– А все же молодец зам, расшевелил-таки народ!
Атлантика
Над Атлантикой взошло солнце, возвестив о начале нового дня. Оставив по левому борту остров Мадейра, суда повернули на юг к Антарктиде. Попутная океанская зыбь совсем не тревожила.
После завтрака командир поднялся на мостик.
– Красота! А дышится-то как! Просто жить хочется!
Благость из него так и перла.
– Старпом, а не сыграть ли нам тревогу?
Старпом командирского ликования не разделял и уточнил:
– Пожар? Пробоина?
Океанские просторы и яркое солнце творили чудеса.
– А давай и то и другое.
Сигнал тревоги зазвенел по судну. По трансляции старпом объявил:
– Учебная судовая тревога! Пожар в гидрологической лаборатории! Пробоина в машинном отделении!
Последние слова утонули в топоте ног. Ходовой мостик превратился в главный командный пункт, и понеслись доклады.
Минут через двадцать аварийные партии с условным пожаром и условной пробоиной условно справились, о чем с гордостью доложили на главный командный пункт.
– Отбой учебной судовой тревоге!
Ярин обошел судно, незло потыкав носом стармеха и старпома. Те в свою очередь отдохнули на подчиненных, возведя командирские замечания в ранг ЧП. В итоге родился план устранения замечаний, который и принесли Ярину на подпись.
Тот подмахнул не глядя, ему было скучно. Вокруг жизнь бурлит, небо с океаном воедино сходятся, а рядом с ним мышиная возня. Скучно, масштабности нет.
Штурман вызвал гидроакустика.
– Товарищ командир, разрешите гидроакустическую станцию погонять, а то акустик скоро в летаргический сон впадет.
– Добро.
На мостике появился акустик, худой, сутулый и спокойный, как лошадь на похоронах. Выйдя на пенсию после службы на подводной лодке, он устроился на «Фаддей Беллинсгаузен». Местом своим он дорожил и станцию содержал в полном порядке.
– Разрешите включить гидроакустическую станцию?
Ярин держал паузу. Он не то чтобы акустику не доверял, он в принципе к подводникам относился с некоторой осторожностью. Они же черти такие, им чуть что – сразу срочное погружение.
Командир прикурил сигарету, глубоко затянулся и дал отмашку.
– Чего уж там, включай.
Акустик надел наушники, пощелкал тумблерами, покрутил ручки настроек и совершенно спокойно, без эмоций доложил:
– Справа 35, в дистанции 3 кабельтова, скорость 6 узлов, цель подводная идет на нас.
Ярин подошел к акустику.
– Ты там ничего не перепутал?
Пропустив мимо ушей вопрос командира, акустик доложил:
