Страховой случай - [40]

– Уборку делать не буду, не моя очередь, мне на вахту заступать, – упрямился Афанасий.

– Запомни, карась, здесь я пахан!

Зеленов подошел вплотную к нему и вскинул правую руку для удара. Парень недаром профессионально занимался карате и с легкостью увернулся.

– Молодчага, – похвалил Валентин и попытался повторить удар. Но рука со сжатым кулаком так и повисла, не успев набрать силу на первоначальной траектории. Его крепко держал Сергей. Как ни старался, ни тужился, освободиться не получалось. Тогда, присев, Зеленов попытался провести прием с подсечкой, но лишь усугубил свое положение. Оставаясь на коленях, процедил, превозмогая боль:

– Отпусти, убью!

Петрович молчал, продолжая пригибать его тело к палубе. Кисть служила рычагом, и он успешно им управлял. Было видно, как Валентину больно, лицо покраснело, на лбу выступила испарина, вены вздулись.

– Хватит? – спросил Сергей.

– Нет, – односложно ответил поверженный враг.

Тогда Сергей слегка надавил на руку и, поставив колено ему на шею, медленно начал пригибать голову.

– Сдаюсь! – не выдержав, простонал Зеленов.

– Нет, сдаваться рано, – покачал головой Сергей, – повторяй за мной. Ты никто! Паханов на флоте нет. Я – командир.

Поверженный и измученный болью, признавший, наконец, силу и главенство другого, Валентин медленно выдавливал из себя слова, повторяя вслед за Сергеем:

– Я никто, паханов нет, ты – командир.

Приняв капитуляцию противника, Сергей нехотя отпустил его кисть и обратился ко всем «морякам»:

– На «собаку» больше молодого не ставить, и подмены запрещаю! Больных не может быть по определению. За поножовщину и драку буду наказывать штрафом.

Народ в кубрике примолк и сразу же присмирел. Почувствовав смену настроения, Сергей поставил окончательную точку:

– С 24-х до 4 утра вахта твоя, – и для убедительности слегка пнул сидящего на рундуке Зеленова: – Понял?

– Ясно, – примирительно прозвучал ответ.

– Товарищ командир, можно, я помою пол? – разрядил обстановку услужливо ласковый голос Темы Головешкина.

– Не можно, а разрешите. Не пол, а палуба, – грубо оборвал новоявленного лизоблюда Сергей.

Он, конечно, не мог знать задуманную Валентином комбинацию. А тот рассчитал все верно: спровоцированный им конфликт за старшинство в команде, в расчете на низменные инстинкты «бродяг», разрешил его основную задачу – в ночное время занять место вахтенного у буксирных концов. Причем без всяких подозрений, он ведь не просил, его назначили. То был первый и основной элемент, успешно выполненный, в сложном звене его предназначения на корабле. Но об этом здесь, кроме него самого, никто и не знал. О его конечной цели.

19

Жизнь на корабле, казалось, входила в обычную монотонную колею. Люди понемногу привыкали к порядку, несли вахты, делали приборку, ели и спали. Свободные от дежурств наловчились ловить рыбу. Рыбалка на «дурака», когда в воду бросали леску с крючком и подергивали, пока рыба не клюнет, приносила хорошее дополнение к столу. Море большое, и «дураков» в нем хватает. Через час в жестяном обрезе уже бились окунь, зубатка и тушки камбалы [27] . Запах жареной рыбы успокаивал и напоминал домашний уют.

Афанасий, к обеду сменившийся с дежурства, и с ним еще три моряка бросали за борт леску. Рядом рыбачил неопределенного возраста мужчина. Ему сегодня везло, каждые пять минут вытаскивал по рыбине.

– Где же ты так наловчился? – спросил Афанасий.

– Работал с геологами на Таймыре. Омуль там клюет обалденно. Водится только в чистой воде. Там же тундра, множество озерков. Пруд-пруди этой рыбы. Рассказывали, запретили ее сейчас ловить. До десяти тысяч штраф за одну рыбину.

– А чего запрещать-то, если ее там огромное количество? Все равно погибнет когда-нибудь, – выговорил в сердцах Кротов.

– Малые народы жалуются, мол, национальное богатство пришлые нефтяники и газовики уничтожают. Рыбу вылавливают да мох вытаптывают. На самом деле следы от трактора сто лет не зарастают. Во дела!

В это время очередной рыбак вытащил огромную, килограммов в тридцать, камбалу. Находившиеся на палубе столпились, разглядывая необычных размеров рыбину. Да и сам вид ее был устрашающий. Перекошенное на правую сторону тело с единственным крупным глазом извивалось и работало плавниками, словно находилось в воде. Покрытое мелкой чешуей, оно меняло окраску с беловатого в желтый, под цвет палубы.

Знакомый Афанасия прокомментировал это чудо природы:

– Рыба меняет окраску, чтобы слиться с окружающей средой. На дне для такого превращения ей нужно несколько часов, а здесь она приспособилась под цвет палубы за пару минут. Вот что значит стремление к жизни!

– Ну, ты и ботаник, – не скрывая восхищения то ли от знаний рыбака, то ли от самого вида рыбы, проговорил стоявший рядом Тема Головешкин. – А почему она такая тяжелая? Может, засушим ее и передадим в музей?

– Скажи еще, денег заплатят, – усмехнулся Афанасий.

– А то! – с детской непосредственностью воскликнул Головешкин.

– Не волнуйся, не заплатят, – успокоил его «ботаник». – Говорят, в Тихом океане уже поймали камбалу весом более триста кг, а длиной она была в пять метров.

– Ну, ботаник! – с восхищением и одобрением прогудели наблюдатели.