Страховой случай - [39]

Сергей Петрович в одиночестве стоял на палубе и разглядывал тральщик в бинокль. Окуляры выхватили человека в черных брюках и синей куртке. На его голове крепко сидела белая офицерская фуражка. Он, единственный из строя моряков, отдал правой рукой честь кораблю. Сергею показалось, что из его глаз медленно покатилась крупная слеза. Резким движением, не в силах наблюдать воинский ритуал прощания, он опустил бинокль и осторожно, чтобы никто не видел, вытер глаза рукавом куртки, ругая себя за излишнюю чувствительность. Прошел ровно год, как уволился с полка морской пехоты, а до сих пор не сдерживал волнение при виде военных кораблей и морской формы. Судьба на время перехода снова связала его с флотом, о котором он постепенно начал забывать. Да и задача простая: держать среди команды дисциплину, контролировать вахты у заведенных на буксиры концов и работу мотористов.

Дизеля гудели, надрываясь, помогая буксирам в движении и маневре. От волнения заныло левое плечо. Сказывалось ранение, полученное полтора года в бою под Ведено, в Чечне, и теперь оно всегда болело к перемене погоды.

Сергей Петрович спустился в кубрик, проверить подготовку к очередной смене вахты. С верхней палубы помещение казалось слишком темным. Но глаза потихоньку привыкли к тусклому свету единственного плафона. Народ в основном валялся прямо в одежде на койках. В нос ударил сладковатый запах, словно от разлагающего человеческого тела.

«Что это значит? Не прибили ли уж кого?» – забеспокоился он и прошелся вдоль двух рядов ярусных коек, внимательно осматривая лежащие там тела. В дальнем углу сидел человек и самозабвенно перевязывал грязным бинтом руку.

– Что произошло, почему рука порезана?

Вопрос, казалось, ввел человека в легкое замешательство.

– Об железо порезался. Привычки нет на корабле плавать, – ответил за него высокий грузный моряк.

– А у тебя самого-то привычка такая есть, если ты плаваешь, а не ходишь? – резко оборвал заступника Сергей.

– Ну, ты помягче, командир, здесь тебе не офицерская каюта. Командуй на верхней палубе, а тут мы порядки устанавливаем, – угрожающе поднялся с койки моряк, свесив длинные ноги.

Казалось, противостояние вот-вот перейдет в драку. Это поняли и люди в кубрике. Со всех сторон в проход высовывались заспанные и ожидающие развязки лица «моряков». Сергей заметил на левом предплечье у вожака татуировку в виде самолета «ИЛ» с маленькими парашютиками, означавшими количество личных прыжков.

– Не бойся, командир, воздушная пехота морячка не обидит, – разрядил обстановку моряк, и во мраке кубрика раздались одобрительные хихиканья.

– Ошибаешься, дорогой товарищ. Командир, он и в Африке командир, – спокойно ответил Сергей. – Двоевластия захотел?

«Свободный народ» неодобрительно загудел, кое-кто начал спускаться с коек и рундуков [24] в проход, заполняя пространство со спины Сергея. Намечалась неравная потасовка.

– А ну-ка, по норам, – скомандовал десантник, – представление отменяется.

Проход сразу же опустел.

– Ладно, пока отдыхайте, смена через час, – сказал Сергей, а уже на выходе из кубрика приказным тоном добавил: – Вымыть палубу, всем постирать караси [25] . Воняет, как в зиндане. Через полчаса проверю!

За спиной раздался слабый, но недовольный гул голосов.

– Всем подъем, – убедительно прозвучала команда десантника, – развонялись, на самом деле, быстро стирать свои портянки!

За последующие два дня плавания инцидентов больше не было. Нарываться на неприятности себе дороже.

За это время успели познакомиться. Поверхностно, откликались в основном на прозвища.

– Афанасий! – окликнул Кротова Зеленов. Десантником был Валентин, с самого начала перехода взявший неофициальное главенство над низами [26] .

Афанасий одевался, он один отдыхал в койке раздетым. Совсем скоро ему заступать на вахту, к устройству, где крепились концы, заведенные на буксиры. Вахта с 24 ночи до 4 часов утра считалась «собачьей», самое время глубокого сна. Его и поставили на нее, так как он был моложе всех. Список составлял Зеленов, а утверждал Сергей Петрович.

– Вымой пол в кубрике.

– Почему я? – с возмущением спросил Афанасий. – Моя очередь делать приборку завтра утром. – И тут же получил несильный удар по шее. Рядом стоял «бандерлог», скалясь гнилыми зубами.

– Руки не распускать! Команды не было, – остановил пытавшегося развернуться для ответного удара Афанасия Зеленов и назидательно добавил: – Дисциплинка! Соблюдать и беспрекословно подчиняться старшим, молодой человек.

Кротов, приложив руку к шее, не спешил выполнять команду. Валентин подошел к нему поближе. Они были одного роста, только один грузный и полный, а другой упругий и тонкий, как стебелек. В душе у Афанасия все бурлило от несправедливости. Он не боялся десантника, но на рожон лезть не следовало. Сегодня утром случайно стал свидетелем расправы Зеленова над одним из моряков. Что произошло между ними, не знал. Они долго препирались, затем Зеленов ударил его кулаком в лицо. Пожилой моряк упал и некоторое время лежал, оглушенный. Потом вдруг резко вскочил, и в его руке сверкнуло лезвие ножа. Зеленов отреагировал моментально. Отработанным приемом перехватил нож и полоснул человека по руке. Брызнула кровь, моряк ойкнул и, словно мешок, присел на корточки.