Страхи - [4]
В самом деле: без аксессуара вкус неполный.
Инженер с бумажного комбината рассказывал, как с колбасного заводика поступил заказ на бумагу оберточную - ту самую серую, рыхлую, пористую, в нее собирались фасовать докторскую колбасу. «Как тогда».
***
На пустыре вблизи промзоны на машину почти прыгает молодая женщина с перекошенным лицом. Вокруг никого нет.
Тормозим, предполагая, что кому-то нужна помощь.
Женщина распрямляет лицо и требовательно кричит в окно:
- Купи телефон! Я сильно уступлю!
Из- под юбки ее материализуется подросток и начинает трясти телефоном -Nokia какой-то позапозапрошлогодней модели. Лихорадочно жмет кнопки, листает фотографии (в основном телки с порносайтов), бибикает.
Все это происходит в какие-то секунды.
Уезжаем без объяснений. В спину доносится склочное:
- Я сказала - уступлю, за двадцать тысяч отдам!
Подумала, что в общем-то нет особенной разницы в маркетинговых стратегиях цыганки с пустыря, сбывающей краденое, и крупных торговых центров. Главное - прыгнуть на капот, в мозг - и прокричать нашему жалкому рацио об уникальной возможности купить за рубль то, чему пятиалтынный красная цена.
***
Повсеместные жалобы на школьную форму, причем и у самых благожелательных родителей уже нет иллюзий относительно корпоративного смысла этого новшества, все видят только экономический, и совсем голубиные бабушки важно рассуждают про откаты. Но и в самом деле: как показывает опыт предыдущих лет, форма нужна исключительно затем, чтобы ее купили. Потом можно поселить в шкафу навечно, разрезать, сжечь, утеплить садовое чучело (чучелу и впрямь к лицу) - главное, следующей осенью отдать несколько тысяч за новый комплект; из расцветок особенно уважаемы грязно-зеленая клетка и похоронного тона бордо.
***
Катастрофа в Перми напомнила то состояние липкого, отвратительного страха, с которым каждый раз садишься в самолет - пожилую дребезжащую жестяную банку, - уговаривая себя, что и пилот не самоубийца, на аварийном не полетит, и вообще это бывает так редко, так редко.
Смотрела ролик - бульдозер крушит мемориальный Ту-134 на стоянке у ВДНХ. Кажется, если несильно ударить по эксплуатирующемуся воздушному судну - так же мгновенно развалится, обнажив сгнивший остов.
При этом цены на билеты - неподвластные разуму. Стоимость экономкласса в Иркутск в конце августа доходила до 75 тысяч рублей, и ничего, расходились.
***
Женщина в поезде говорит: «Я думала - пусть служит, а теперь-то что мне думать, что теперь, дом продавать?» Она мать призывника, и еще месяц назад верила, что государство хоть как-то отвечает за свои слова и не посылает солдат-срочников в горячие точки. Дедовщины она не особенно боится, мальчик с шести лет занимался борьбой, но пули, но танка!
В разговоре сходимся на том, что настоящим финалом пятидневной войны должен стать суд или, по крайней мере, какие-то жесткие оргвыводы в отношении тех, кто отправил восемнадцати- девятнадцатилетних солдат-срочников в зону югоосетинского конфликта. Главная военная прокуратура внесла представление о незаконности привлечения срочников, однако комментарий главного военного прокурора: «Злого умысла не было, ввели с тактических учений» - не позволяет надеяться, что наказание будет более серьезным, нежели - и то в лучшем случае - отставка нескольких стрелочников. В списке погибших призывников - рядовой Кусарцев из Сердобска, 19-летний москвич Пасько и рядовой Алиев из Ростовской области, призванный всего-то семь месяцев назад. И женщина размышляет, сколько дадут за дом в деревне Калужской области, - пятистенок, знаете, все заросло, забор лежит… Ох, немного дадут, - военкому хватит на пару загулов в ресторане и, может быть, еще на два колеса.
***
Борьба с «оборотнями в белых халатах» набирает обороты, однако идет в странном измерении. Гражданам хотелось бы слышать о процессах над врачами-хамами, из-за разгильдяйства которых погибают люди, над теми, кто вымогает деньги за жизненно важные операции, - однако судят в основном за продажу больничных. В Пензе три года условно получила врач, продавшая больничный за 500 рублей. За продление бюллетеня она запросила уже 800, нарушение конвенции о расценках страшно возмутило пациентку-покупательницу, и она обратилась в милицию.
***
В Марий Эл судят молодого милиционера и его отца. У отца угнали машину, сын начал искать, нашел подозреваемых (один - несовершеннолетний). Папа и сын долго били и пытали подозреваемых, выбили признание - и после этого предъявили их родителям материальный счет. Оказалось - ошиблись. Ну, с кем не бывает.
Здесь интересно это кастовое чувство социальной неуязвимости, неприкасаемости. Сыночке всего-то 20 лет, до первой звезды на погонах еще расти и расти, а его отец уже считает себя обладателем всех охранных грамот. Головокружительное, должно быть, ощущение. В советской мифологии была лирическая функция «отец солдата», теперь - начальническая: «отец мента».
***
Удивительные события в Архангельске. Дом настоятеля Свято-Ильинского кафедрального собора стоит на земле, которая еще три года назад была обещана бывшим мэром города Донским под строительство торгово-развлекательного центра (а что земля в законной собственности, ничего страшного: «ломали и не таких»). Семье священника много раз предлагали переехать в четырехкомнатную квартиру - отказывается; уговаривали и депутаты, и сын заместителя мэра, и застройщики, и риелторы, все - по чистой нечаянности, конечно же, - повязанные родством и свойством. Результат противостояния - четыре поджога за последние два года. Мэрия города помогла с ремонтом, но продолжает называть травлю священника «спором хозяйствующих субъектов».
Новый роман Дмитрия Быкова — как всегда, яркий эксперимент. Три разные истории объединены временем и местом. Конец тридцатых и середина 1941-го. Студенты ИФЛИ, возвращение из эмиграции, безумный филолог, который решил, что нашел способ влиять текстом на главные решения в стране. В воздухе разлито предчувствие войны, которую и боятся, и торопят герои романа. Им кажется, она разрубит все узлы…
«Истребитель» – роман о советских летчиках, «соколах Сталина». Они пересекали Северный полюс, торили воздушные тропы в Америку. Их жизнь – метафора преодоления во имя высшей цели, доверия народа и вождя. Дмитрий Быков попытался заглянуть по ту сторону идеологии, понять, что за сила управляла советской историей. Слово «истребитель» в романе – многозначное. В тридцатые годы в СССР каждый представитель «новой нации» одновременно мог быть и истребителем, и истребляемым – в зависимости от обстоятельств. Многие сюжетные повороты романа, рассказывающие о подвигах в небе и подковерных сражениях в инстанциях, хорошо иллюстрируют эту главу нашей истории.
Дмитрий Быков снова удивляет читателей: он написал авантюрный роман, взяв за основу событие, казалось бы, «академическое» — реформу русской орфографии в 1918 году. Роман весь пронизан литературной игрой и одновременно очень серьезен; в нем кипят страсти и ставятся «проклятые вопросы»; действие происходит то в Петрограде, то в Крыму сразу после революции или… сейчас? Словом, «Орфография» — веселое и грустное повествование о злоключениях русской интеллигенции в XX столетии…Номинант шорт-листа Российской национальной литературной премии «Национальный Бестселлер» 2003 года.
Орден куртуазных маньеристов создан в конце 1988 года Великим Магистром Вадимом Степанцевым, Великим Приором Андреем Добрыниным, Командором Дмитрием Быковым (вышел из Ордена в 1992 году), Архикардиналом Виктором Пеленягрэ (исключён в 2001 году по обвинению в плагиате), Великим Канцлером Александром Севастьяновым. Позднее в состав Ордена вошли Александр Скиба, Александр Тенишев, Александр Вулых. Согласно манифесту Ордена, «куртуазный маньеризм ставит своей целью выразить торжествующий гедонизм в изощрённейших образцах словесности» с тем, чтобы искусство поэзии было «возведено до высот восхитительной светской болтовни, каковой она была в салонах времён царствования Людовика-Солнце и позже, вплоть до печально знаменитой эпохи «вдовы» Робеспьера».
Неадаптированный рассказ популярного автора (более 3000 слов, с опорой на лексический минимум 2-го сертификационного уровня (В2)). Лексические и страноведческие комментарии, тестовые задания, ключи, словарь, иллюстрации.
Эта книга — о жизни, творчестве — и чудотворстве — одного из крупнейших русских поэтов XX пека Бориса Пастернака; объяснение в любви к герою и миру его поэзии. Автор не прослеживает скрупулезно изо дня в день путь своего героя, он пытается восстановить для себя и читателя внутреннюю жизнь Бориса Пастернака, столь насыщенную и трагедиями, и счастьем. Читатель оказывается сопричастным главным событиям жизни Пастернака, социально-историческим катастрофам, которые сопровождали его на всем пути, тем творческим связям и влияниям, явным и сокровенным, без которых немыслимо бытование всякого талантливого человека.
Сборник эссе, интервью, выступлений, писем и бесед с литераторами одного из самых читаемых современных американских писателей. Каждая книга Филипа Рота (1933-2018) в его долгой – с 1959 по 2010 год – писательской карьере не оставляла равнодушными ни читателей, ни критиков и почти неизменно отмечалась литературными наградами. В 2012 году Филип Рот отошел от сочинительства. В 2017 году он выпустил собственноручно составленный сборник публицистики, написанной за полвека с лишним – с I960 по 2014 год. Книга стала последним прижизненным изданием автора, его творческим завещанием и итогом размышлений о литературе и литературном труде.
Проблемой номер один для всех без исключения бывших республик СССР было преодоление последствий тоталитарного режима. И выбор формы правления, сделанный новыми независимыми государствами, в известной степени можно рассматривать как показатель готовности страны к расставанию с тоталитаризмом. Книга представляет собой совокупность «картинок некоторых реформ» в ряде республик бывшего СССР, где дается, в первую очередь, описание институциональных реформ судебной системы в переходный период. Выбор стран был обусловлен в том числе и наличием в высшей степени интересных материалов в виде страновых докладов и ответов респондентов на вопросы о судебных системах соответствующих государств, полученных от экспертов из Украины, Латвии, Болгарии и Польши в рамках реализации одного из проектов фонда ИНДЕМ.
Вопреки сложившимся представлениям, гласность и свободная полемика в отечественной истории последних двух столетий встречаются чаще, чем публичная немота, репрессии или пропаганда. Более того, гласность и публичность не раз становились триггерами серьезных реформ сверху. В то же время оптимистические ожидания от расширения сферы открытой общественной дискуссии чаще всего не оправдывались. Справедлив ли в таком случае вывод, что ставка на гласность в России обречена на поражение? Задача авторов книги – с опорой на теорию публичной сферы и публичности (Хабермас, Арендт, Фрейзер, Хархордин, Юрчак и др.) показать, как часто и по-разному в течение 200 лет в России сочетались гласность, глухота к политической речи и репрессии.
В рамках журналистского расследования разбираемся, что произошло с Алексеем Навальным в Сибири 20–22 августа 2020 года. Потому что там началась его 18-дневная кома, там ответы на все вопросы. В книге по часам расписана хроника спасения пациента А. А. Навального в омской больнице. Назван настоящий диагноз. Приведена формула вещества, найденного на теле пациента. Проанализирован политический диагноз отравления. Представлены свидетельства лечащих врачей о том, что к концу вторых суток лечения Навальный подавал признаки выхода из комы, но ему не дали прийти в сознание в России, вывезли в Германию, где его продержали еще больше двух недель в состоянии искусственной комы.
К сожалению не всем членам декабристоведческого сообщества удается достойно переходить из административного рабства в царство научной свободы. Вступая в полемику, люди подобные О.В. Эдельман ведут себя, как римские рабы в дни сатурналий (праздник, во время которого рабам было «все дозволено»). Подменяя критику идей площадной бранью, научные холопы отождествляют борьбу «по гамбургскому счету» с боями без правил.