Страх и отвращение предвыборной гонки – 72 - [171]

Ред.: Колодок? Вы имеете в виду старомодные штуки для рук и ног…

ХСТ: Правильно, колодки — три отверстия, одно для шеи и по одному для каждой руки. Их собирались установить на газоне у здания суда для наказания нечестных наркодилеров.

Ред.: Колодки для недобросовестных торговцев наркотиками? Что еще было в вашей платформе?

ХСТ: Немедленное и непрестанное преследование застройщиков… Всех, кто загрязняет природу укладкой асфальта или сбрасывает отходы в реку. И люди пошли за этой платформой, хотя — в довершение всего этого — я побрился наголо. Люди, которые проголосовали против меня, думали, что я Антихрист… Что я явился в очередной раз на землю прямо в Аспене, штат Колорадо.

Ред.: Так предел, о котором мы говорим, может был бы действительно величайшим, если самому стать кандидатом?

ХСТ: Да, но наказание за это тоже величайшее… Гораздо приятнее запускать политическую кампанию, чем просто быть кандидатом.

Ред.: Как насчет написать об этом?

ХСТ: Это на самом деле не очень весело — писать об этом… Кайф заключается в участии: в частности, если вы отождествляете себя с одним из кандидатов… Не думаю, что мог бы этим заниматься, если бы мне было все равно, кто победит. Есть ведь разница, если ты смотришь футбольный матч между двумя командами, на которые тебе наплевать, или наблюдаешь за игрой, где из-за огромной ставки болеешь за одну из команд. Вы будете удивлены, как быстро начинает зашкаливать адреналин, если каждый раз, когда мяч взмывает в воздух, на кону стоит 1000 долларов. Вот почему кампания «Власти фриков» сопровождалась таким фантастическим напряжением. Любая политическая кампания вызывает выплеск энергии, с которым не может сравниться ничто другое… Вокруг так много людей, глупеющих от скуки…

Ред.: Любая кампания, которая порождает этот всплеск энергии, вызывает…

ХСТ: Вызывает огромный подъем у всех, кто в ней участвует.

Ред: И это еще один важный опыт для вас — там, на пределе?

ХСТ: О, да. Хотя вы, конечно, понимаете, что вас убьют, но это только добавляет остроты ощущений — никогда не знаешь, когда прилетит пуля.

Эпитафия

Еще четыре года… Никсон превыше всего… Страх и отвращение на Суперкубке…

Сегодня президент Никсон будет приведен к присяге на второй срок после его впечатляющего триумфа на выборах в ноябре прошлого года, когда установление мира во Вьетнаме, казалось, было в его руках… Во время самой дорогой инаугурации в американской истории — ее стоимость официально оценивается более чем в 4 млн долларов — мистер Никсон снова примет присягу на временной трибуне, возведенной в восточном портике Капитолия, а затем будет участвовать в параде, на который, как ожидается, на Пенсильвания-авеню и в ее окрестностях соберется 200 000 человек, и еще миллионы прильнут к экранам телевизоров… Это будет первое обращение президента к американскому народу после его телевизионного выступления 6 ноября в вечер накануне выборов. С тех пор мирные переговоры провалились, массированные бомбардировки Северного Вьетнама возобновились, а затем были отменены, и снова начались переговоры — и все это без единого публичного комментария со стороны мистера Никсона…

San Francisco Chronicle, 20 января 1973 года

Когда Великий Бомбардир начинает писать,

Против вашей фамилии он отмечает

Не то, что вы выиграли или проиграли,

Но как вы играли в эту игру.

Грантленд Райс, который был известен вплоть до его смерти в 1950-х как «старейшина американской спортивной журналистики». Один из любимейших авторов Никсона

Они собрались вместе жарким днем в Лос-Анджелесе, воя и царапая друг друга, как дикие звери в жару.

Под темным калифорнийским небом пламень их борьбы вышибал слезы на глазах 90 000 богобоязненных болельщиков.

Их было 22 человека, и все они были больше, чем люди.

Это были гиганты, идолы, титаны…

Бегемоты.

Они стояли за все доброе, и истинное, и правильное в американском духе.

Потому что у них были яйца.

И они жаждали окончательной славы, великого приза, заключительных плодов долгой и страшной кампании.

Победа в Суперкубке: по 15 000 долларов каждому.

Они были голодны из-за нее. Они хотели пить. В течение 20 долгих недель с августа по декабрь они боролись, чтобы достичь этого пика… И когда рассвет осветил пляжи Южной Калифорнии в то роковое январское воскресное утро, они были готовы.

Готовы отведать заветный плод.

Они уже чувствовали его. Запах был сильнее, чем у тонны гнилых манго. Их нервы горели, как открытые раны на шее собаки. Побелевшие от напряжения суставы. Дикие глаза. Странный привкус во рту, заметно острее желчи.

Бегемоты.

Те, кто пришел рано, сказали перед игрой, что напряжение было почти невыносимо. К полудню многие фанаты открыто без всякой видимой причины плакали. Иные заламывали руки или грызли бутылки из-под газировки, стараясь сохранять спокойствие. Сообщалось о многих драках на кулаках в общественных туалетах. Нервные судебные приставы шастали вверх-вниз по проходам, конфискуя алкогольные напитки, а иногда и сражаясь с пьяницами. Банды обезумевших от «Секонала» подростков бродили по стоянке за пределами стадиона, выбивая дерьмо из незадачливых отставших…