Страда и праздник - [4]

Шрифт
Интервал

— Цыганов? Что, опять телеграф отдали?

Спрашивающий широкими плечами загородил лампочку, заглядывая в лицо, пугая своим вопросом, и Цыганов вскочил, приволакивая к ноге приклад, и только теперь по знакомой бородке и усам понял, что перед ним Ведерников, начальник Красной гвардии, с ним вместе занимали почтамт и телеграф. И фамилию ишь запомнил! Дока… Тогда ладненько получилось: раз — и хозяева положения, но через три дня (еще и харчи не успели прибрать, которые захватили с собой) со стороны Мясницкой ударили солдаты и юнкера, те, что сидели на телефонной станции, и пришлось сматываться, зайцами петлять по дворам, пока Никита Морозов, назначенный этим самым Ведерниковым в начальники караула, не собрал всех, не привел обратно в казармы. Потом снова навалились вместе с красногвардейцами Городского района и уже со стрельбой, с правильной осадой заняли почтамт и телеграф прочно, теперь уж ученые. Но вот Ведерников увидел его здесь и напугался, и самого со сна напугал.

— Почему молчишь? Отдали, говорю?

— Еще чего! — наконец вымолвилось, и улыбка возникла сама собой — от удовольствия, что можно так сказать. — Вот только чиновники не слушаются.

— За комиссаром он пришел, — вставил кто-то от стола, уловив их разговор. — Подбельский к ним идет.

— А! — сказал Ведерников, и по лицу его, крупному, решительному, было видно, что ему уже не интересно, зачем здесь солдат, раз караул удерживает телеграф и почтамт.

Опасаясь, что снова потянет в сои, Цыганов теперь не касался стула, стоял, будто на посту, будто охраняя что-то в тесной комнате, и ему было радостно от мысли, что он справился с наказом — добрался до Моссовета, попросил комиссара и ему его дали, даже поговорил с Ведерниковым, заверил, что все у караула в порядке, а теперь он скоро вернется и Никита Морозов не будет ходить разъяренный, читать белые полоски телеграфных лент и ругаться с чиновниками. Теперь, значит, конец этим, которые на телеграфе за Керенского, а то им говорят, что новая власть, а они не признают, сволочи, что-то выстукивают на аппаратах, хотя ясно, что Питер у большевиков, а в Москве осталось, наверное, только Кремль взять — и все, ваших нету…

В армию Цыганова забрали на второй год войны, и ему везло: без единой царапины проходил до самого нового, шестнадцатого года, а потом под Митавой сразу и ранило в плечо, и контузило и уж до пасхи пролежал в госпитале в Твери, там встретил Февральскую революцию и намитинговался вволю, поскольку был ходячий; с командой кое-как долеченных посадили в теплушку — все думали, что опять на фронт, но привезли в Москву-матушку, прежде невиданную, определили в запасной полк; тут выбрали в ротный комитет, он подумал, подумал и пошел за большевиками, хотя в Твери еще сомневался и охотно слушал эсеров на митингах. Ему казалось, что события подвигаются слишком медленно, война, пропади она пропадом, никак не кончается, а крестьян того и гляди объегорят с землею, и хотя сам был крестьянин, из-под Пензы, с берегов Суры, домой не торопился, искренне считая, что в Москве без него что-то образуется не так. Вся его рота, когда вышли двадцать пятого из казарм вслед Ведерникову и красногвардейцам, вызвалась охотно, как один, и все же Цыганов считал, что он самый твердый в революционном деле, и даже обиделся, когда Никита Морозов приблизил к себе ефрейтора из пулеметчиков и еще одного, тоже грамотного, а его, Цыганова, больше гонял проверять посты. Но теперь, он думал, правда свое взяла, теперь он тоже много значит. Теперь вот скоро уладится все, и можно домой…

— Ну что же вы? Пошли!

Цыганов, замечтавшись, даже не понял, что это ему, что это тот сказал, которого определили комиссаром, и торопливо выскочил в коридор, досадуя, что оказался позади, хотя ему требовалось вести комиссара, раз он за ним пришел. Он чуть было не потерял из виду серое пальто, потому что в дверях навстречу повалили штатские с винтовками, и только под железным навесом нагнал своего, на секунду замершего, прежде чем выйти на дождь.

По лужам молча дошагали до ряда машин, и комиссар обошел одну, потом другую и остановился возле санитарной кареты, что-то сказал шоферу. Тот грохнул крышкой мотора и полез в кабину, комиссар тоже полез, а потом высунулся, оглянулся на стоящего в нерешительности Цыганова и показал, чтобы забирался в кузов.

Под брезентовой навеской было сухо, как на повети, только сильно пахло керосином, и это не понравилось. Цыганов присел на корточки, но так было неудобно держать винтовку, и он опустился на деревянный исшарканный пол, а винтовку положил поперек, на колени.

Мотор заработал, пол дрожал уже как бы в движении, и впереди ярко вспыхнул свет, а потом погас. Но Цыганов успел заметить, что в брезенте есть вырез и видно плечо шофера; он дотянулся до отверстия и, торопясь, чтобы опять не оказаться сзади, пояснил:

— Прямо давай, а потом на Сретенку выбирайся. Я там шел давеча. Постреливают, правда, а так ничего, спокойно.

3

Ну вот, теперь рядом не один солдат, а трое, и куда-то в глубь здания ведет прямой гулкий коридор. Подбельский прибавил шагу. Вспомнилось, как Соловьев сказал: «Поезжайте, Вадим Николаевич». Так буднично. Вероятно, потому, что самому Василию Ивановичу вот так же вдруг выпало ехать комиссаром — закрывать буржуазные газеты. Он и мандат подписал, Соловьев, бумагу быстро отстукали на машинке, несколько минут прошло. И доехали без приключений. А телеграф — так важно, в Питере с него начали — Ленин предупреждал.


Еще от автора Владимир Николаевич Жуков
Хроника парохода «Гюго»

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


«Север» выходит на связь

В документальной повести рассказывается об изобретателе Борисе Михалине и других создателях малогабаритной радиостанции «Север». В начале войны такая радиостанция существовала только в нашей стране. Она сыграла большую роль в передаче ценнейших разведывательных данных из-за линии фронта, верно служила партизанам для связи с Большой землей.В повести говорится также о подвиге рабочих, инженеров и техников Ленинграда, наладивших массовое производство «Севера» в тяжелейших условиях блокады; о работе советских разведчиков и партизан с этой радиостанцией; о послевоенной судьбе изобретателя и его товарищей.


Оружие авиации

В книге кратко излагаются вопросы возникновения авиационного вооружения, рассматриваются основы теории воздушной стрельбы и бомбометания, дается характеристика авиационных боеприпасов и различных прицельных устройств, применяемых на современных боевых самолетах. В книге также отводится место вопросам применения авиацией ракетного оружия. Современное состояние авиационного вооружения и тенденции его развития освещаются по зарубежным материалам, опубликованным в последние годы в журналах «Авиэйшн уик», «Флайт», «Орднанс» и др. Книга предназначается для солдат, матросов, сержантов, старшин, курсантов военных училищ и школ всех родов войск и видов вооруженных сил, членов ДОСААФ и для широкого круга молодежи, интересующейся авиацией. Книга может быть также полезной и для офицеров Советской Армии и Военно-Морского Флота.


Бронзовый ангел

В книгу вошли повести «Бронзовый ангел», «Ракеты смотрят в зенит», рассказы, роман «Земная тревога». Их герои — наши современники: офицеры, солдаты, кинематографисты, ученые, художники. Автор изображает будничную жизнь людей разных профессий, различных характеров. И именно будни оборачиваются для героев Владимира Жукова серьезными нравственными испытаниями; в поисках верной линии поведения обретают они духовные ценности, гражданскую зрелость. Книга рассчитана на массового читателя.


Пейзаж с парусом

В книгу вошли повести «Бронзовый ангел» и «Пейзаж с парусом». Их герои — наши современники: кинематографисты, летчики, инженеры, журналисты. Автор изображает будничную жизнь людей различных профессий, разных характеров. И именно будни оборачиваются для героев Вл. Жукова серьезными, драматичными нравственными испытаниями. В новом восприятии мира обретают они духовные ценности, гражданскую зрелость.


Рекомендуем почитать
Становление Стива Джобса. Путь от безрассудного выскочки до лидера-визионера

Новая биография Джобса раскрывает детали и подробности, не известные ранее. Авторы предлагают более детальную и информативную историю его карьеры, которая изменит то, как вы смотрите на жизнь Стива Джобса. Это история одного из самых ярких людей нашего времени, сумевшего совместить неуемную страсть и зрелый подход к менеджменту, чтобы создать одну из самых лучших компаний в истории. Эта книга для всех, кому интересна подлинная и подробная история жизни Стива Джобса.


Город, которого нет

Первая часть этой книги была опубликована в сборнике «Красное и белое». На литературном конкурсе «Арсис-2015» имени В. А. Рождественского, который прошёл в Тихвине в октябре 2015 года, очерк «Город, которого нет» признан лучшим в номинации «Публицистика». В книге публикуются также небольшой очерк о современном Тихвине: «Город, который есть» и подборка стихов «Город моей судьбы». Книга иллюстрирована фотографиями дореволюционного и современного периодов из личного архива автора.


Старорежимный чиновник. Из личных воспоминаний от школы до эмиграции. 1874-1920 гг.

Мемуары Владимира Федоровича Романова представляют собой счастливый пример воспоминаний деятеля из «второго эшелона» государственной элиты Российской империи рубежа XIX–XX вв. Воздерживаясь от пафоса и полемичности, свойственных воспоминаниям крупных государственных деятелей (С. Ю. Витте, В. Н. Коковцова, П. Н. Милюкова и др.), автор подробно, объективно и не без литературного таланта описывает события, современником и очевидцем которых он был на протяжении почти полувека, с 1874 по 1920 г., во время учебы в гимназии и университете в Киеве, службы в центральных учреждениях Министерства внутренних дел, ведомств путей сообщения и землеустройства в Петербурге, работы в Красном Кресте в Первую мировую войну, пребывания на Украине во время Гражданской войны до отъезда в эмиграцию.


Уилли

Уильям Сомерсет Моэм (1874–1965), английский романист, драматург, создатель блестящих коротких рассказов, сохранивших очарование и поныне, самый высокооплачиваемый писатель своего времени, сотрудничавший с английской разведкой во время двух мировых войн, человек, общавшийся с такими представителями политической и культурной элиты, как Уинстон Черчилль, Матисс, Шагал, Лоренс Оливье, Вивьен Ли, прожил долгую, насыщенную драматическими событиями, противоречивую и сложную жизнь, которая, впрочем, подстать его не менее драматической, противоречивой и сложной эпохе.


Франко

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Фернандель. Мастера зарубежного киноискусства

Для фронтисписа использован дружеский шарж художника В. Корячкина. Автор выражает благодарность И. Н. Янушевской, без помощи которой не было бы этой книги.


Огненное предзимье

Вячеслав Усов — автор книг повестей и рассказов о современности «Вид с холма» и «Как трава в росе».Герой новой книги Усова — Степан Разин. Писатель показывает непростой путь Разина от удачливого казака до вождя крупнейшего крестьянского восстания XVII века, который организовал и повел за собой народные массы. Повесть рисует человека могучего, неукротимого темперамента, мощной внутренней силы, яркой индивидуальности. Основные события представлены на широком историческом фоне, выпукло показан размах крестьянского движения, которое возглавил Разин.


Тетрадь для домашних занятий

Армен Зурабов известен как прозаик и сценарист, автор книг рассказов и повестей «Каринка», «Клены», «Ожидание», пьесы «Лика», киноповести «Рождение». Эта книга Зурабова посвящена большевику-ленинцу, который вошел в историю под именем Камо (такова партийная кличка Семена Тер-Петросяна). Камо был человеком удивительного бесстрашия и мужества, для которого подвиг стал жизненной нормой. Писатель взял за основу последний год жизни своего героя — 1921-й, когда он готовился к поступлению в военную академию. Все события, описываемые в книге, как бы пропущены через восприятие главного героя, что дало возможность автору показать не только отважного и неуловимого Камо-боевика, борющегося с врагами революции, но и Камо, думающего о жизни страны, о Ленине, о совести.


Река рождается ручьями

Валерий Осипов - автор многих произведений, посвященных проблемам современности. Его книги - «Неотправленное письмо», «Серебристый грибной дождь», «Рассказ в телеграммах», «Ускорение» и другие - хорошо знакомы читателям.Значительное место в творчестве писателя занимает историко-революционная тематика. В 1971 году в серии «Пламенные революционеры» вышла художественно-документальная повесть В. Осипова «Река рождается ручьями» об Александре Ульянове. Тепло встреченная читателями и прессой, книга выходит вторым изданием.


Сначала было слово

Леонид Лиходеев широко известен как острый, наблюдательный писатель. Его фельетоны, напечатанные в «Правде», «Известиях», «Литературной газете», в журналах, издавались отдельными книгами. Он — автор романов «Я и мой автомобиль», «Четыре главы из жизни Марьи Николаевны», «Семь пятниц», а также книг «Боги, которые лепят горшки», «Цена умиления», «Искусство это искусство», «Местное время», «Тайна электричества» и др. В последнее время писатель работает над исторической темой.Его повесть «Сначала было слово» рассказывает о Петре Заичневском, который написал знаменитую прокламацию «Молодая Россия».