Страда и праздник - [6]

Шрифт
Интервал

— Батюшки! Да что ж тут удивительного? Они ведь временные, да законные. А мы кто? Мы, чиновники, орудие власти. Теперь, когда правительства Керенского не существует… Теперь командуйте, Вадим Николаевич. Теперь вы — временные, до Учредительного собрания, а уж там посмотрим.

И как оказался на соседнем стуле? Стакана чая только не хватает. И не в тужурке с петличками, как все, — в пиджаке. А чиновник, помнится, немалый.

— Ладно, Руднев. Теперь не место про Учредительное. Лучше скажите, как связь с Петроградом. Можно ее немедленно наладить?

— Вот! — Руднев указал на солдата с винтовкой. — Вы наши отцы, мы ваши дети. Прикажите! Нейтралитет Цена Потельсоюза там, в Петрограде, заключается в том, что решено не устраивать противодействия установлению контроля… с вашей, — усмехнулся, — стороны контроля. Стало быть, пользуйтесь, общайтесь с мятежным Питером.

Подбельский встал:

— Я надеюсь, что слово «нейтралитет» как совершенно неуместное в период революции останется лишь в ваших протоколах. У москвичей должна быть своя голова на плечах.

— Истинно, истинно, Вадим Николаевич! Насчет головы… уж мы постараемся!

Когда вернулся в комнату, где заседал совет, прежнего чинного порядка там уже не было, стулья стояли кое-как, да почти никто и не сидел. С тревогой обернулись, молча выслушали его слова, что арестованные освобождены, что дело теперь за точным выполнением предписаний ВРК и что особенно важна немедленная и точная связь с Петроградом.

Миллер молчаливой глыбой высился у окна, за него ответил кто-то справа: «Совет согласен придерживаться позиции нейтралитета».

Вот заладили! Ну ладно, пока хоть так, черт с ними. Взгляд упал на стол, на чернильницу. Подбельский присел на край стула и, как умел, почти не раздумывая — так, во всяком случае, должно было казаться со стороны, — начал быстро писать на листе, попавшемся под руку.

— Вот, гражданин почт-директор. Потрудитесь распространить.

Миллер недоверчиво взял бумагу. Пожал плечами:

— Воззвание. — И передал другому.

В бумаге говорилось:

«Почта и телеграф в Москве находятся в полном распоряжении Военно-революционного комитета. Безопасность и спокойствие в районе Центрального почтамта и телеграфа обеспечены прочной охраной революционных войск. Необходимо немедленно же начать правильную работу телеграфа.

Ввиду этого прошу всех служащих телеграфа по возможности немедленно же явиться к исполнению своих обычных служебных обязанностей…»

Когда дошла очередь до солдат, они стали читать вместе, сгрудившись. Впрочем, читали те двое, в гимнастерках, а другие, в шинелях, с винтовками, выглядывали из-за спин, заранее изобразив на лицах и понимание и согласие. Один, видимо старший, приподнял листок, как бы подтверждая его важность, и посмотрел в сторону Миллера:

— Мы проследим… — И улыбнулся первой, наверное, здесь за вечер улыбкой: — Спасибо, товарищ!

Другой добавил серьезно:

— А теперь бы надо на почтамт. Там тоже есть арестованные… За компанию, признаться, взяли. Беда!

4

Утро вставало над городом холодное, в серых тучах, обещавших, похоже, не дождь, как прежде, а снег. Замершая было стрельба разгорелась, выстрелы трещали словно бы новыми охапками хвороста, подброшенными в огонь.

С недостроенного дома сквозь доски лесов красногвардейцам было видно, как черные фигурки перебегают в окопах, перегородивших Милютинский переулок, огибают отвесные стены телефонной станции, а со стороны Большой Лубянки, от церкви Введения, кто-то с близи палит по ним, и они оттягиваются назад, отстреливаясь.

Залп грянул и отсюда, с высоты лесов на углу Юшкова переулка. Черные фигурки вновь забегали, и часто замолотил пулемет с верхнего этажа станции, вроде бы из-за башенок по углам крыши, напоминавших шахматные ладьи.

Так было уже несколько дней, но в это утро стало ясно, что положение изменилось: одновременные атаки по Милютинскому, по Большой Лубянке, со стороны Фуркасовского, по дворам мелких гостиниц и доходных домов сузили кольцо обороны станции, а отряд Сокольнического района уже перебрался в меблированные комнаты «Родина», почти наискосок от траншей и катушек кабеля, преграждавших путь в сводчатый вход станции. Повезло и Городскому району — за ночь красногвардейцам удалось овладеть костелом Петра и Павла, и стрельба оттуда сразу разогнала сидящих в долгом, с высокими брустверами окопе, обмотанном по всем правилам колючей проволокой. Отвесные, без карнизов стены станции угрюмо озирались разбитыми окнами, как бы ожидая последнего удара и вроде бы надеясь, что его не будет.

Похоже, шевельнулось в окопе перед станцией, показалась фуражка над желтой осыпью песка, над грудой булыжников, и звонкий выстрел со стороны Кривоколенного, через пустую, в извивах трамвайной проволоки Мясницкую, свалил фуражку обратно в окоп. Ответил пулемет, и снова затихло.

Отсюда, через Мясницкую, атака была первой за все время.

Серые шинели ныряли за угол, удаляясь вдоль улицы, и снова скапливались — уже за другим углом, на той стороне, под прикрытием ветхих стен церковки Евпла, и кто-то уже лез наверх, на колокольню, а остальные лежа и с колена палили в просвет стен по близкому окопу.


Еще от автора Владимир Николаевич Жуков
Хроника парохода «Гюго»

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


«Север» выходит на связь

В документальной повести рассказывается об изобретателе Борисе Михалине и других создателях малогабаритной радиостанции «Север». В начале войны такая радиостанция существовала только в нашей стране. Она сыграла большую роль в передаче ценнейших разведывательных данных из-за линии фронта, верно служила партизанам для связи с Большой землей.В повести говорится также о подвиге рабочих, инженеров и техников Ленинграда, наладивших массовое производство «Севера» в тяжелейших условиях блокады; о работе советских разведчиков и партизан с этой радиостанцией; о послевоенной судьбе изобретателя и его товарищей.


Оружие авиации

В книге кратко излагаются вопросы возникновения авиационного вооружения, рассматриваются основы теории воздушной стрельбы и бомбометания, дается характеристика авиационных боеприпасов и различных прицельных устройств, применяемых на современных боевых самолетах. В книге также отводится место вопросам применения авиацией ракетного оружия. Современное состояние авиационного вооружения и тенденции его развития освещаются по зарубежным материалам, опубликованным в последние годы в журналах «Авиэйшн уик», «Флайт», «Орднанс» и др. Книга предназначается для солдат, матросов, сержантов, старшин, курсантов военных училищ и школ всех родов войск и видов вооруженных сил, членов ДОСААФ и для широкого круга молодежи, интересующейся авиацией. Книга может быть также полезной и для офицеров Советской Армии и Военно-Морского Флота.


Бронзовый ангел

В книгу вошли повести «Бронзовый ангел», «Ракеты смотрят в зенит», рассказы, роман «Земная тревога». Их герои — наши современники: офицеры, солдаты, кинематографисты, ученые, художники. Автор изображает будничную жизнь людей разных профессий, различных характеров. И именно будни оборачиваются для героев Владимира Жукова серьезными нравственными испытаниями; в поисках верной линии поведения обретают они духовные ценности, гражданскую зрелость. Книга рассчитана на массового читателя.


Пейзаж с парусом

В книгу вошли повести «Бронзовый ангел» и «Пейзаж с парусом». Их герои — наши современники: кинематографисты, летчики, инженеры, журналисты. Автор изображает будничную жизнь людей различных профессий, разных характеров. И именно будни оборачиваются для героев Вл. Жукова серьезными, драматичными нравственными испытаниями. В новом восприятии мира обретают они духовные ценности, гражданскую зрелость.


Рекомендуем почитать
Ковчег Беклемишева. Из личной судебной практики

Книга Владимира Арсентьева «Ковчег Беклемишева» — это автобиографическое описание следственной и судейской деятельности автора. Страшные смерти, жуткие портреты психопатов, их преступления. Тяжёлый быт и суровая природа… Автор — почётный судья — говорит о праве человека быть не средством, а целью существования и деятельности государства, в котором идеалы свободы, равенства и справедливости составляют высшие принципы осуществления уголовного правосудия и обеспечивают спокойствие правового состояния гражданского общества.


Пугачев

Емельян Пугачев заставил говорить о себе не только всю Россию, но и Европу и даже Северную Америку. Одни называли его самозванцем, авантюристом, иностранным шпионом, душегубом и развратником, другие считали народным заступником и правдоискателем, признавали законным «амператором» Петром Федоровичем. Каким образом простой донской казак смог создать многотысячную армию, противостоявшую регулярным царским войскам и бравшую укрепленные города? Была ли возможна победа пугачевцев? Как они предполагали обустроить Россию? Какая судьба в этом случае ждала Екатерину II? Откуда на теле предводителя бунтовщиков появились загадочные «царские знаки»? Кандидат исторических наук Евгений Трефилов отвечает на эти вопросы, часто устами самих героев книги, на основе документов реконструируя речи одного из самых выдающихся бунтарей в отечественной истории, его соратников и врагов.


Небо вокруг меня

Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.


На пути к звездам

Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.


Вацлав Гавел. Жизнь в истории

Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.


Счастливая ты, Таня!

Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.


Огненное предзимье

Вячеслав Усов — автор книг повестей и рассказов о современности «Вид с холма» и «Как трава в росе».Герой новой книги Усова — Степан Разин. Писатель показывает непростой путь Разина от удачливого казака до вождя крупнейшего крестьянского восстания XVII века, который организовал и повел за собой народные массы. Повесть рисует человека могучего, неукротимого темперамента, мощной внутренней силы, яркой индивидуальности. Основные события представлены на широком историческом фоне, выпукло показан размах крестьянского движения, которое возглавил Разин.


Тетрадь для домашних занятий

Армен Зурабов известен как прозаик и сценарист, автор книг рассказов и повестей «Каринка», «Клены», «Ожидание», пьесы «Лика», киноповести «Рождение». Эта книга Зурабова посвящена большевику-ленинцу, который вошел в историю под именем Камо (такова партийная кличка Семена Тер-Петросяна). Камо был человеком удивительного бесстрашия и мужества, для которого подвиг стал жизненной нормой. Писатель взял за основу последний год жизни своего героя — 1921-й, когда он готовился к поступлению в военную академию. Все события, описываемые в книге, как бы пропущены через восприятие главного героя, что дало возможность автору показать не только отважного и неуловимого Камо-боевика, борющегося с врагами революции, но и Камо, думающего о жизни страны, о Ленине, о совести.


Река рождается ручьями

Валерий Осипов - автор многих произведений, посвященных проблемам современности. Его книги - «Неотправленное письмо», «Серебристый грибной дождь», «Рассказ в телеграммах», «Ускорение» и другие - хорошо знакомы читателям.Значительное место в творчестве писателя занимает историко-революционная тематика. В 1971 году в серии «Пламенные революционеры» вышла художественно-документальная повесть В. Осипова «Река рождается ручьями» об Александре Ульянове. Тепло встреченная читателями и прессой, книга выходит вторым изданием.


Сначала было слово

Леонид Лиходеев широко известен как острый, наблюдательный писатель. Его фельетоны, напечатанные в «Правде», «Известиях», «Литературной газете», в журналах, издавались отдельными книгами. Он — автор романов «Я и мой автомобиль», «Четыре главы из жизни Марьи Николаевны», «Семь пятниц», а также книг «Боги, которые лепят горшки», «Цена умиления», «Искусство это искусство», «Местное время», «Тайна электричества» и др. В последнее время писатель работает над исторической темой.Его повесть «Сначала было слово» рассказывает о Петре Заичневском, который написал знаменитую прокламацию «Молодая Россия».