Страда и праздник - [3]

Шрифт
Интервал

Пора было в Моссовет и заодно поторопить редакцию — так ведь и к ночи номер не выпустят. Он протянул руку наборщику. Тот секунду мялся, поглядывая на свою измазанную свинцовым шрифтом ладонь.

— Так вроде испачкаю, а? Или ничего? — И, уже крепко пожимая руку, прибавил: — А про нас вы не сомневайтесь, товарищ Подбельский. Роль свою знаем!

— Я не сомневаюсь. Но если что, — приду и проверю!

— А то, — ухмыльнулся наборщик. — Или зря сочувствующие?

2

Последний патруль встретился на Дмитровке, но отпустили быстро, и Цыганов подумал, что теперь уж, наверное, не остановят. Шагая булыжным взгорком Космодамианского переулка, мимо неразличимой в темноте каланчи, он покосился влево, на впервые за всю дорогу полыхнувшие светом окна в нескольких этажах, и вспомнил строго сказанное: «Ты в «Дрезден» не ходи, туда теперь арестованных сводит, топай прямо в Совет». Оттого и двинул сразу мимо гостиницы, через площадь.

Дождь, похоже, припустил сильнее, бил косо, и козырек фуражки не загораживал лица, приходилось отворачиваться, а чертов ремень винтовки сползал с плеча, но было уже недалеко до подъезда, рукой подать.

За памятником Скобелеву стояли автомобили, терпеливо мокли, а дальше Цыганов различил несколько орудий и зарядных ящиков; тут же толклись солдаты, что-то решали, и он подумал, что это хорошо для Совета: целая батарея рядом, иной коленкор.

Пропуска у него не спросили — взад и вперед шастали люди, какая тут проверка, и он с минуту потоптался у входа, под железным навесом, отряхиваясь, топоча сапогами, отжал полы шинели, черные от воды, поглядел на мраморные ступени за дверьми, на бархатную лилово сиявшую обивку перил и, сробев, решил наверх не ходить.

На длинных диванах и прямо на полу вповалку спали солдаты, через них, не обращая внимания, перешагивали спешившие по своим делам, галдящие, что-то спрашивающие друг у друга военные и штатские; пахло махоркой и сырой одеждой.

За ближней дверью, которую Цыганов нерешительно отворил, какой-то человек медленно бил пальцем в машинку, что-то выпечатывал с трудом, и Цыганов пожалел его, не стал утруждать вопросом. Ради порядка прошагал несколько дверей (может, и там бьют в машинки?) и отворил лишь последнюю, в самом углу.

В комнате было сильно накурено, за длинным столом сидело несколько человек, и лица их в свете висячей лампочки показались строгими и усталыми. Все они говорили разом, и выходило, им тоже не надо бы мешать, но и спросить все-таки требовалось — недаром же пер в такую даль, — и Цыганов, поддернув ремень винтовки, погромче сказал:

— Мне бы Военно-революционный комитет… где тут?

На него обернулись; один, в пиджаке и косоворотке, ответил:

— Ну, здесь. А что вам, товарищ?

Цыганов приободрился, сделал шаг вперед.

— Разрешите доложить! Мы стоим на почте и телеграфе…

— Кто «мы»?

— Да караул. Из пятьдесят шестого запасного. Так там чиновники наши телеграммы задерживают, только на Керенского работают, если что и передают… Ну, мы арестовали главарей, а работу телеграфа вообще остановили. К нам бы туда комиссара какого, разобраться.

Цыганов замолчал, молчали и все другие за столом, потом разом уставились на одного — стриженного бобриком. Тот, в косоворотке, сказал:

— Поезжайте, Вадим Николаевич.

Названный, не раздумывая, поднялся со стула, и Цыганов только теперь обратил внимание, что на нем белая рубашка и галстук фасонисто держится в вырезе темного аккуратного френча. Цыганову это не понравилось. Лучше бы первый, в косоворотке, сам отправился, он вроде шустрый; или вон тот, в конце стола, у него фуражка офицерская, видно, из фронтовых прапорщиков, обстрелянный.

Кто-то показал Цыганову на стул у стены, и он тяжело опустился, со стуком пристроил рядом винтовку; потом выдвинул чуть вперед ноги, расслабился и прикрыл веки, решая, что главное теперь не заснуть.

Разговор за столом возобновился; объясняли про известное Цыганову, мол, бои у Никитских ворот, на Пресне, и он не шибко прислушивался, а потом начали про городскую телефонную станцию в Милютинском переулке, и кто-то спросил Цыганова, как он добирался — по Мясницкой?

Он с трудом разлепил веки, шаркнул сапогами.

— По Мясницкой! Да она вся в баррикадах, всю ее юнкера трамвайными проводами опутали. По Сретенке я, сначала бульварами, а потом Сретенкой и по Кузнецкому. Только так и пройдешь…

В ответ согласно кивали, но Цыганов недовольно опустил глаза, думая, как же они тут командуют боями, когда не знают, как добраться с почтамта на Скобелевскую. Но опять заговорили, уже не обращая внимания на него, и по обрывкам фраз, по названиям улиц, казармам и номерам полков понял, что знают, просто им нужны свежие наблюдения, а он, получилось, вроде как разведчик.

Дверь то и дело открывалась. Приносили записки, спрашивали, сообщали, просили, требовали, советовались — слова сливались в усталой голове Цыганова, и он снова остерегся: не заснуть бы. Потер глаза кулаком, хваля себя, что крепкий, что держится, и подпер лоб рукой, сжимавшей цевье винтовки, сладко ощущая как бы освобождение от натруженного, истомленного тела, пока кто-то не уцепил за плечо, не затеребил, выволакивая из глубины мгновенного сна.


Еще от автора Владимир Николаевич Жуков
Хроника парохода «Гюго»

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


«Север» выходит на связь

В документальной повести рассказывается об изобретателе Борисе Михалине и других создателях малогабаритной радиостанции «Север». В начале войны такая радиостанция существовала только в нашей стране. Она сыграла большую роль в передаче ценнейших разведывательных данных из-за линии фронта, верно служила партизанам для связи с Большой землей.В повести говорится также о подвиге рабочих, инженеров и техников Ленинграда, наладивших массовое производство «Севера» в тяжелейших условиях блокады; о работе советских разведчиков и партизан с этой радиостанцией; о послевоенной судьбе изобретателя и его товарищей.


Оружие авиации

В книге кратко излагаются вопросы возникновения авиационного вооружения, рассматриваются основы теории воздушной стрельбы и бомбометания, дается характеристика авиационных боеприпасов и различных прицельных устройств, применяемых на современных боевых самолетах. В книге также отводится место вопросам применения авиацией ракетного оружия. Современное состояние авиационного вооружения и тенденции его развития освещаются по зарубежным материалам, опубликованным в последние годы в журналах «Авиэйшн уик», «Флайт», «Орднанс» и др. Книга предназначается для солдат, матросов, сержантов, старшин, курсантов военных училищ и школ всех родов войск и видов вооруженных сил, членов ДОСААФ и для широкого круга молодежи, интересующейся авиацией. Книга может быть также полезной и для офицеров Советской Армии и Военно-Морского Флота.


Бронзовый ангел

В книгу вошли повести «Бронзовый ангел», «Ракеты смотрят в зенит», рассказы, роман «Земная тревога». Их герои — наши современники: офицеры, солдаты, кинематографисты, ученые, художники. Автор изображает будничную жизнь людей разных профессий, различных характеров. И именно будни оборачиваются для героев Владимира Жукова серьезными нравственными испытаниями; в поисках верной линии поведения обретают они духовные ценности, гражданскую зрелость. Книга рассчитана на массового читателя.


Пейзаж с парусом

В книгу вошли повести «Бронзовый ангел» и «Пейзаж с парусом». Их герои — наши современники: кинематографисты, летчики, инженеры, журналисты. Автор изображает будничную жизнь людей различных профессий, разных характеров. И именно будни оборачиваются для героев Вл. Жукова серьезными, драматичными нравственными испытаниями. В новом восприятии мира обретают они духовные ценности, гражданскую зрелость.


Рекомендуем почитать
Становление Стива Джобса. Путь от безрассудного выскочки до лидера-визионера

Новая биография Джобса раскрывает детали и подробности, не известные ранее. Авторы предлагают более детальную и информативную историю его карьеры, которая изменит то, как вы смотрите на жизнь Стива Джобса. Это история одного из самых ярких людей нашего времени, сумевшего совместить неуемную страсть и зрелый подход к менеджменту, чтобы создать одну из самых лучших компаний в истории. Эта книга для всех, кому интересна подлинная и подробная история жизни Стива Джобса.


Город, которого нет

Первая часть этой книги была опубликована в сборнике «Красное и белое». На литературном конкурсе «Арсис-2015» имени В. А. Рождественского, который прошёл в Тихвине в октябре 2015 года, очерк «Город, которого нет» признан лучшим в номинации «Публицистика». В книге публикуются также небольшой очерк о современном Тихвине: «Город, который есть» и подборка стихов «Город моей судьбы». Книга иллюстрирована фотографиями дореволюционного и современного периодов из личного архива автора.


Старорежимный чиновник. Из личных воспоминаний от школы до эмиграции. 1874-1920 гг.

Мемуары Владимира Федоровича Романова представляют собой счастливый пример воспоминаний деятеля из «второго эшелона» государственной элиты Российской империи рубежа XIX–XX вв. Воздерживаясь от пафоса и полемичности, свойственных воспоминаниям крупных государственных деятелей (С. Ю. Витте, В. Н. Коковцова, П. Н. Милюкова и др.), автор подробно, объективно и не без литературного таланта описывает события, современником и очевидцем которых он был на протяжении почти полувека, с 1874 по 1920 г., во время учебы в гимназии и университете в Киеве, службы в центральных учреждениях Министерства внутренних дел, ведомств путей сообщения и землеустройства в Петербурге, работы в Красном Кресте в Первую мировую войну, пребывания на Украине во время Гражданской войны до отъезда в эмиграцию.


Уилли

Уильям Сомерсет Моэм (1874–1965), английский романист, драматург, создатель блестящих коротких рассказов, сохранивших очарование и поныне, самый высокооплачиваемый писатель своего времени, сотрудничавший с английской разведкой во время двух мировых войн, человек, общавшийся с такими представителями политической и культурной элиты, как Уинстон Черчилль, Матисс, Шагал, Лоренс Оливье, Вивьен Ли, прожил долгую, насыщенную драматическими событиями, противоречивую и сложную жизнь, которая, впрочем, подстать его не менее драматической, противоречивой и сложной эпохе.


Франко

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Фернандель. Мастера зарубежного киноискусства

Для фронтисписа использован дружеский шарж художника В. Корячкина. Автор выражает благодарность И. Н. Янушевской, без помощи которой не было бы этой книги.


Огненное предзимье

Вячеслав Усов — автор книг повестей и рассказов о современности «Вид с холма» и «Как трава в росе».Герой новой книги Усова — Степан Разин. Писатель показывает непростой путь Разина от удачливого казака до вождя крупнейшего крестьянского восстания XVII века, который организовал и повел за собой народные массы. Повесть рисует человека могучего, неукротимого темперамента, мощной внутренней силы, яркой индивидуальности. Основные события представлены на широком историческом фоне, выпукло показан размах крестьянского движения, которое возглавил Разин.


Тетрадь для домашних занятий

Армен Зурабов известен как прозаик и сценарист, автор книг рассказов и повестей «Каринка», «Клены», «Ожидание», пьесы «Лика», киноповести «Рождение». Эта книга Зурабова посвящена большевику-ленинцу, который вошел в историю под именем Камо (такова партийная кличка Семена Тер-Петросяна). Камо был человеком удивительного бесстрашия и мужества, для которого подвиг стал жизненной нормой. Писатель взял за основу последний год жизни своего героя — 1921-й, когда он готовился к поступлению в военную академию. Все события, описываемые в книге, как бы пропущены через восприятие главного героя, что дало возможность автору показать не только отважного и неуловимого Камо-боевика, борющегося с врагами революции, но и Камо, думающего о жизни страны, о Ленине, о совести.


Река рождается ручьями

Валерий Осипов - автор многих произведений, посвященных проблемам современности. Его книги - «Неотправленное письмо», «Серебристый грибной дождь», «Рассказ в телеграммах», «Ускорение» и другие - хорошо знакомы читателям.Значительное место в творчестве писателя занимает историко-революционная тематика. В 1971 году в серии «Пламенные революционеры» вышла художественно-документальная повесть В. Осипова «Река рождается ручьями» об Александре Ульянове. Тепло встреченная читателями и прессой, книга выходит вторым изданием.


Сначала было слово

Леонид Лиходеев широко известен как острый, наблюдательный писатель. Его фельетоны, напечатанные в «Правде», «Известиях», «Литературной газете», в журналах, издавались отдельными книгами. Он — автор романов «Я и мой автомобиль», «Четыре главы из жизни Марьи Николаевны», «Семь пятниц», а также книг «Боги, которые лепят горшки», «Цена умиления», «Искусство это искусство», «Местное время», «Тайна электричества» и др. В последнее время писатель работает над исторической темой.Его повесть «Сначала было слово» рассказывает о Петре Заичневском, который написал знаменитую прокламацию «Молодая Россия».