Стоп дуть! Легкомысленные воспоминания - [63]

В ту субботу я был просто обязан уволиться «на сквозняк» до понедельника или хотя бы до вечера воскресенья. На неделе моя неугомонная подруга Капитолина, в жизни просто Капелька, с присущим ей энтузиазмом неожиданно решила меня осчастливить торжественным субботним ужином у себя дома, при шампанском, свечах и в импортном нижнем белье, по случаю приобретенном на толкучке.

Случая этого она дожидалась давно, и теперь спешила продемонстрировать мне в романтической обстановке трусики, которые очень походили на те, какие ныне называют стрингами, и бюстгальтер, с веселеньким простонародным прозвищем «бесстыдник». Вообще, мне иногда казалось, что Капелька просто отрабатывает на мне то, чем в будущем собиралась покорять более достойную кандидатуру в мужья, и оттачивала эти навыки самозабвенно, с полной отдачей духовных и физических сил, при этом не забывая периодически напоминать мне, что наши отношения не навсегда, а ровно до того момента, когда лично мне они станут ненужными. Саму ее пока устраивало все. Не скрою, мне идея с вечером пришлась по душе, но Капелька выдвинула два категорических требования.

Во-первых, чтобы я обязательно остался на ночь, а во-вторых, чтобы на мне не было этого грубого и шершавого флотского одеяния, от которого, по ее словам, потом на всем теле оставались натуральные борозды, а все эти побрякушки, якорьки и пуговички просто расцарапывали ее кожу, словно хищные звери. Доводы, что форма продержится на моем теле максимум минут пять после прихода к ней, успеха не имели, и мне пришлось подчиниться. Для этого я накатал рапорт командиру, с просьбой уволить меня до понедельника в связи с «приездом» родителей. До понедельника командир отпустить меня не решился, а вот до вечера воскресенья отпустил спокойно и без лишних вопросов. Отстояв очередь к телефонному аппарату, я тут же поставил Капельку в известность, что торжественный вечер состоится при любой погоде. Затем оповестил дядю Гену, что сегодня вечером ненадолго буду, и отправился готовить форму.

Каждое построение увольняемых, стараниями нашего заместителя начальника факультета по учебной части Сан Саныча Плитня, превращалось в небольшой, но яркий моноспектакль, правда с участием всего «зрительного зала», то есть нас, а потому засыпаться из-за мятой формы и неподбритого затылка очень не хотелось. В процессе подготовки мой друг и боевой товарищ Валера Гвоздев, в этот день уезжавший к какой-то девчушке в Инкерман, предложил встретиться в воскресенье и съездить к одним нашим общим знакомым, поздравить их с юбилеем свадьбы. Я грешным делом об этой их дате забыл, но сразу согласился. Капелька, надо отдать ей должное, совершенно серьезно считала, что каждому мужчине в этой жизни необходима определенная порция свободы даже от самой любимой женщины, а потому я был уверен на все 100 %, что ничего против того, что я ее покину в воскресенье не вечером, а в обед она иметь не будет. Да к тому же плотским страстям Капелька всегда предавалась так самоотверженно и фанатично, что уж если заводилась, то до самого утра, и на следующий день спала минимум до обеда, да и потом ходила сонная и томная чуть ли не до ужина. И наличие нового белья вкупе с шампанским, предполагало именно такой кордебалет, который мог продлиться при самом стыдливом и скромном варианте минимум до первых лучей утреннего солнца. Словом, договорились мы с Валеркой встретиться в начале третьего, сразу после того, как катер привезет на Графскую увольняемых из училища, прямо там, на площади Нахимова, у стоянки такси. Порешив на том, мы добросовестно отстояли построение и разъехались каждый в свою сторону.

Как раз перед этим была выдача денежного довольствия, а так как я получал гораздо больше других по причине своего бывшего сухопутного сержантства, то экономить не стал и сразу на Графской влез в такси и рванул к дяде Гене на Летчики. Вообще цены тогда были демократичные, и от Графской на Летчики доехать стоило ровно один советский неконвертируемый рубль. Уже через полчаса я переодевался у Отдельновых дома, а любопытная тетя Зина выговаривала мне за то, что редко заезжаю, а если и прихожу, то сразу сбегаю неизвестно куда. Я каялся, как мог, постаравшись объяснить, что мол, дело молодое, и сбегаю я не просто куда попало, а практически к будущей невесте.

Тетю Зину это удовлетворило, и окончательно успокоив ее обещанием познакомить со своей девушкой в самое ближайшее время, я так же стремительно покинул их гостеприимный дом. До площади Макарова, где обитала Капелька, я добрался на троллейбусе, прикупил у какой-то бабушки три красивые бордовые розы, которые Капелька ставила выше все остальных существующих цветов, и направился в ее логово. Капелька ждала меня при полном параде, что в данном случае, конечно, отражало ее личное видение парада как такового, ну и с самого порога начала, следуя аналогии, «прохождение торжественным маршем».

Подробности ужина и всего за ним последовавшего я стыдливо опущу, упомяну лишь о том, что в эту ночь Капелька до такой степени превзошла все свои прошлые подвиги на фронте всеобъемлющей любви, что проснулся я лишь около двенадцати часов дня, что для меня было нехарактерно, и с ее тонюсенькими трусиками, натянутыми мне на шею наподобие галстука.