Стоп дуть! Легкомысленные воспоминания - [65]

В училище Мент очень скоро подтвердил бродившие слухи о своей нечистоплотности и гнилостном характере, с первых дней начав стравливать и курсантов, и офицеров. Дошло до того, что начальник курса их факультета, капитан 2 ранга Меринчик, он же Мерин, известный всему училищу своим громоподобным голосом, приказал своей вахте не пускать Мента в помещение роты всеми средствами, вплоть до применения физической силы. Меня Мент знал в лицо, так как несколько раз пытался меня отыметь за фуражку, которую я как старшина роты носил уже на третьем курсе. У него ничего не вышло, так как фуражку мне на голову надел сам начальник училища, но с тех пор, даже будучи на другом факультете, он всячески старался придраться ко мне при каждом удобном случае, да и без него.

И вот теперь Мент мчался ко мне на всех парах, визжа и брызжа слюной от предвкушения сладостной расправы над обнаглевшим гардемарином. Расстояние между нами стремительно сокращалось, и тут я внезапно осознал, что за руку он меня еще не схватил, и хотя умудрился узнать меня издалека в гражданской одежде и в куртке с поднятым воротником, это еще ничего не значило. Он ведь мог и ошибиться. Резко нырнув в машину, я просто выдохнул шоферу:

— Гони, командир, а не то я приплыл!

Водитель понимающе кивнул и резко газанул. Я пригнул голову. Мент сразу остался далеко за кормой машины, не добежав до нее добрых метров пятнадцать. На выезде с площади мы притормозили, приняли на борт Гвоздева и были таковы. Заехав на Летчики, где я переоделся в форму, мы с Валеркой двинули в Камыши, на годовщину свадьбы нашего друга, который, кстати, учился на 2-м факультете, в роте того самого Мента. Юбилей получился на славу, и за всем этим весельем и атмосферой праздника я как-то позабыл об инциденте на Графской, к тому же я твердо решил, что ни в чем сознаваться не буду, а не пойман, как известно, не вор. Да и разыграть дурачка из Мента мне казалось совсем не зазорным. В систему мы вернулись вместе со всеми увольняемыми, к «нолям», потом еще с час шатались по роте, обсуждая прошедшие выходные, и отбились спать со спокойной совестью и уверенностью в завтрашнем дне.

Утром роту, как всегда, подняли на зарядку. Но, что самое удивительное, сразу после команды «Выходить строиться на зарядку» дежурный подошел ко мне и уже более тихо сказал:

— Паша. Там тебя вниз требуют. По полной форме одежды. Там внизу такой фестиваль.

Когда я оделся и спустился, то понял, что дело плохо. У подъезда тесной группой стояли: заместитель начальника училища контр-адмирал Сидоров, мой начальник факультета капитан 1 ранга Тур, его заместитель Плитень, мой командир роты, начальник строевого отдела капитан 2 ранга Браславский, дежурный по факультету, еще кто-то и самое главное — Мент. Он-то и был в центре внимания, что-то оживленно рассказывая и при этом возбужденно жестикулируя. Я не знал, к кому подойти, а потому решил, что надо обратиться к самому старшему, как то предписывает устав:

— Товарищ адмирал, курсант Белов по вашему приказанию прибыл.

Я сознательно опустил старшинское звание, чтобы ненароком не подставить своего командира.

— Ну… Белов… бл… докатился, с офицерами драться!

Я просто онемел. Язык буквально парализовало. Я и на самом деле не знал что говорить и по какому поводу. Сопоставить вчерашнюю встречу с Бутенко и какую-то мифическую драку с офицером я даже не помышлял.

— Товарищ адмирал, я ни с кем не дрался.

— Не надо пи… врать, курсант Белов! Бутенко, повторите, что вы нам рассказали!

И тут прямо передо мной нарисовалась круглое лоснящееся лицо Мента:

— Что, Белов, а не ты меня ударил, когда я тебя задержать пытался?! Не ты?! Вот у меня синяк на шее от твоего кулака. Он, тащ адмирал, сначала, когда я его схватил, меня в лицо ударил, но я увернулся, поэтому синяк на шее, а потом еще ногой в живот и снова кулаком! Что глаза прячешь, подлец? Руку на офицера поднял! Думал, я его в джинсах и куртке цветастой не узнаю? А когда я упал, удрал трусливо на машине, говно такое! Я, тащ адмирал, сначала хотел комендатуру на поиски поднимать, а потом уж подумал, зачем училищу пятно на весь флот, ну и решил с утра вам лично доложить. Все мои курсанты, вся моя рота подтвердит, все видели, что ты делал, все!

Я был в коме. Да, мне было понятно, что я виноват и что здорово залетел со своим легкомысленным и глупым желанием встретить Гвоздя на Графской в гражданке да еще и на такси. Но мне и в страшном сне присниться не могло, чтобы офицер, старший офицер, в присутствии еще более старших и умудренных опытом офицеров мог так нагло, беззастенчиво и упоенно лгать. Мне стало понятно, что терять уже нечего, и судя по тому, что мне даже не задавали вопросов, а просто и молча смотрели, словно на пустое место, все уже определились по отношению ко мне и рассказу Мента.

Я набрал воздуха и, стараясь быть как можно спокойнее, просто прервал Мента, который продолжал кривляться и обезьянничать передо мной, поливая меня словесной грязью.

— Товарищ адмирал! Да, я переодевался в гражданскую форму одежды. Виноват. И на Графской я был. Но до капитана 3 ранга Бутенко даже пальцем не дотронулся. Он ко мне даже подойти не успел. Я уехал сразу, как его увидел, сразу уехал. Честное слово… я. Не трогал я его.