Столкновение миров - [49]
Какое отношение имела Венера к катастрофам, приводившим мир на грань гибели? Вот вопрос, который в самом деле заведет нас очень далеко.
Юбилей
Я только немного повременю, прежде чем дать ответ на только что поставленный вопрос. Мне бы хотелось найти объяснение обычаю юбилея у израильтян.
Каждый седьмой год, согласно закону, был священным годом отдыха, когда земля оставалась под парами, а все рабы евреев освобождались. Пятидесятый год был годом юбилея, когда земля не только не засевалась, но должна была быть передана ее первоначальным собственникам. Согласно закону, человек не мог владеть землей вечно; договор о продаже по существу был арендой на определенное количество лет, оставшихся до юбилея. Этот год провозглашался звуками труб в День Искупления. «И воструби трубою в седьмой месяц, в десятый день месяца… по всей земле нашей. И освятите пятидесятый год и объявите свободу на земле всем жителям ее; да будет это у вас юбилей; и возвратитесь каждый во владение свое, и каждый возвратитесь в свое племя» (Левит 25:9-10).
С тех пор экзегеты немало ломали голову над этим библейским установлением, согласно которому юбилей должен соблюдаться каждые пятьдесят лет. Седьмой «субботний» год отдыха — это сорок девятый год: «И насчитай себе семь субботних лет, чтобы было у тебя в семи субботних годах сорок девять лет… И освятите пятидесятый год» (Левит 25:8-10). Оставить землю незасеянной на целые два года было слишком суровым требованием, и оно не могло быть объяснено необходимостью отдыха земли после обработки. Празднование юбилея, с возвращением земли первоначальным владельцам и освобождением рабов, имеет характер искупления, и его провозглашение Днем Искупления еще более это подчеркивает. Существовала ли особая причина для того, чтобы страх возвращался каждые пятьдесят лет? Юбилей племени майя должен был иметь сходное происхождение с юбилеем израильтян. Различие коренится лишь в гуманном характере празднества у евреев и антигуманном — у майя. Но для обоих народов зто был год искупления, повторявшийся каждые пятьдесят лет в одном случае и каждые пятьдесят два года — в другом.
Кометы не возвращаются в точно фиксированное время из-за пертурбаций, вызываемых более крупными планетами.[454] Майя ждали повторной катастрофы каждые пятьдесят два года, потому что подобный интервал между катастрофами уже имел место. Может быть, и комета появилась именно через такой интервал времени. Евреи торопились и готовились к Дню Искупления заранее, как можно раньше даты ее предполагаемого появления. Майя проводили праздник, когда опасное время уже миновало без всякого ущерба.
В День Искупления израильтяне обычно посылали козла отпущения к Азазель[455] в пустыню. Это был обряд умиротворения Сатаны. В Египте козел был животным, которое приносилось в жертву Сету-Тифону.[456] Азазель был упавшей звездой, или Люцифером. Его также называли Азаэлем, Азза или Узза.[457] Согласно раввинской легенде, Узза был звездным ангелом Египта: он был сброшен в Красное море, когда израильтяне совершали свой переход,[458] Арабское название планеты Венера — аль-Уззаб. Арабы обычно приносили человеческие жертвы аль-Уззе.[459] Мохаммед тоже сначала поклонялся ему, и даже ныне арабы взывают к его помощи.[460]
В тот день, когда объявлялся юбилейный год, израильтяне приносили умиротворяющую жертву в виде козла отпущения Люциферу. Но какое отношение имела к юбилею и искуплению Венера?
Рождение Венеры
Какая-то планета вращается и совершает обращение вокруг солнца по совершенно круглой орбите; она вступает в контакт с другим телом, кометой, которая движется по вытянутому эллипсу. Планета соскальзывает со своей оси, устремляется, нарушая свою орбиту, к довольно беспорядочному блужданию и в конце концов освобождается из объятий кометы.
Тело на вытянутом эллипсе испытывает подобные же отклонения. Сойдя со своего пути, оно попадает на некую новую орбиту; сопровождающий его шлейф из газообразных веществ и камней отрывается силой солнца и той самой планеты или удаляется и вращается, как маленькая комета, по своему собственному эллипсу. Часть шлейфа удерживается родительской кометой на новой орбите.
Древние мексиканские предания передают порядок этих событий. Солнце было атаковано Кецалькоатлем. После исчезновения этого змеевидного небесного тела солнце отказалось светить, и в течение четырех часов мир был лишен света. Большинство людей умерло в это время. После этого змеевидное тело само трансформировалось в большую звезду. Звезда сохранила имя Кецалькоатль. Эта большая и яркая звезда в первый раз появилась на востоке.[461] Кецалькоатль — хорошо известное название планеты Венера.[462]
Таким образом, мы читаем, что «солнце отказалось показываться, и в течение четырех часов мир был лишен света. Потом большая звезда… появилась. Ей было дано имя Кецалькоатль… небо, чтобы показать свой гнев… погубило множество людей, которые умерли от голода и мора».[463] Последовательность времен года и продолжительность дней и ночей перестали различаться. «И именно тогда… народ (Мексики) заново установил счет дней, ночей и часов, согласуясь с изменением времени».
Иммануил Великовский охарактеризовал свое исследование, посвященное коллективной амнезии, следующим образом: «Книга "Человечество в амнезии" обращена не только к прошлому, как мои остальные книги – но главным образом к будущему, не к тому будущему, отстоящему от нас на тысячи или десятки тысяч лет, а к непосредственному будущему, у порога которого мы ныне стоим». Проблема, избранная Иммануилом Великовским, – это психологическое состояние и история болезни человеческого рода. Действительно, каждый штрих человеческого поведения, каждый сюжет человеческой истории и каждый догмат человеческих верований, будучи исследованы и истолкованы в свете основных положений этой книги, позволяют нам увидеть, каким образом человеческие мысли и поступки очерчены и сформированы подавленными коллективными воспоминаниями о космических катастрофах, потрясших наших предков сто поколений назад.
Книга И.Великовского «Народы моря» завершает серию исследований выдающегося американского ученого «Века в хаосе» посвященную «реконструкции» древней истории. Загадочные «народы моря», оживившие пейзаж древней истории в V-IV вв. до н. э., помогают Великовскому раскрыть многие тайны, даже то, что услышал Александр Македонский в египетской пустыне от оракула Амана. Эта книга увлечет тех, кто уже знаком с предшествующими работами Великовского и полюбил вместе с ним разгадывать ребусы древнего мира. Она адресована не только специалистам, но и всем, кто интересуется проблемами мировой истории и культуры.
Послевоенные годы знаменуются решительным наступлением нашего морского рыболовства на открытые, ранее не охваченные промыслом районы Мирового океана. Одним из таких районов стала тропическая Атлантика, прилегающая к берегам Северо-западной Африки, где советские рыбаки в 1958 году впервые подняли свои вымпелы и с успехом приступили к новому для них промыслу замечательной деликатесной рыбы сардины. Но это было не простым делом и потребовало не только напряженного труда рыбаков, но и больших исследований ученых-специалистов.
Настоящая монография посвящена изучению системы исторического образования и исторической науки в рамках сибирского научно-образовательного комплекса второй половины 1920-х – первой половины 1950-х гг. Период сталинизма в истории нашей страны характеризуется определенной дихотомией. С одной стороны, это время диктатуры коммунистической партии во всех сферах жизни советского общества, политических репрессий и идеологических кампаний. С другой стороны, именно в эти годы были заложены базовые институциональные основы развития исторического образования, исторической науки, принципов взаимоотношения исторического сообщества с государством, которые определили это развитие на десятилетия вперед, в том числе сохранившись во многих чертах и до сегодняшнего времени.
Монография посвящена проблеме самоидентификации русской интеллигенции, рассмотренной в историко-философском и историко-культурном срезах. Логически текст состоит из двух частей. В первой рассмотрено становление интеллигенции, начиная с XVIII века и по сегодняшний день, дана проблематизация важнейших тем и идей; вторая раскрывает своеобразную интеллектуальную, духовную, жизненную оппозицию Ф. М. Достоевского и Л. Н. Толстого по отношению к истории, статусу и судьбе русской интеллигенции. Оба писателя, будучи людьми диаметрально противоположных мировоззренческих взглядов, оказались “versus” интеллигентских приемов мышления, идеологии, базовых ценностей и моделей поведения.
Монография протоиерея Георгия Митрофанова, известного историка, доктора богословия, кандидата философских наук, заведующего кафедрой церковной истории Санкт-Петербургской духовной академии, написана на основе кандидатской диссертации автора «Творчество Е. Н. Трубецкого как опыт философского обоснования религиозного мировоззрения» (2008) и посвящена творчеству в области религиозной философии выдающегося отечественного мыслителя князя Евгения Николаевича Трубецкого (1863-1920). В монографии показано, что Е.
Эксперты пророчат, что следующие 50 лет будут определяться взаимоотношениями людей и технологий. Грядущие изобретения, несомненно, изменят нашу жизнь, вопрос состоит в том, до какой степени? Чего мы ждем от новых технологий и что хотим получить с их помощью? Как они изменят сферу медиа, экономику, здравоохранение, образование и нашу повседневную жизнь в целом? Ричард Уотсон призывает задуматься о современном обществе и представить, какой мир мы хотим создать в будущем. Он доступно и интересно исследует возможное влияние технологий на все сферы нашей жизни.
Что такое, в сущности, лес, откуда у людей с ним такая тесная связь? Для человека это не просто источник сырья или зеленый фитнес-центр – лес может стать местом духовных исканий, служить исцелению и просвещению. Биолог, эколог и журналист Адриане Лохнер рассматривает лес с культурно-исторической и с научной точек зрения. Вы узнаете, как устроена лесная экосистема, познакомитесь с различными типами леса, характеризующимися по составу видов деревьев и по условиям окружающей среды, а также с видами лесопользования и с некоторыми аспектами охраны лесов. «Когда видишь зеленые вершины холмов, которые волнами катятся до горизонта, вдруг охватывает оптимизм.