Столетняя война - [13]
Специализация центральных органов, давно отделившихся от curia regis, существовала дольше и продвинулась дальше, чем во Франции. Три службы, которыми соответственно руководили канцлер, казначей и верховные судьи, представляли собой настоящие министерства в современном смысле слова. Канцелярия, бюрократическая и образцово организованная — она оставила нам значительные архивы, — рассылала бесчисленные письма, предписания, приказы с большой печатью, которые разносили повсюду волю короля. Палата Шахматной доски, которой уже более двух веков, была центром управления финансами; ее нижняя, или доходная, палата (echiquier de recette), играла роль казначейства, а верхняя, или счетная (echiquier de comptes), — счетной палаты. Об ее функционировании в XIV в. известно мало из-за объемности ее архивов, до сих пор обескураживающей исследователей. Несомненно, однако, что ее многочисленный персонал, руководимый камергерами и баронами Шахматной доски, осуществлял контроль, отчасти эффективный, за расходами и деятельностью бухгалтерских чиновников. Наконец, высшее правосудие вершили два постоянных суда, заседавших в Вестминстере, и в придачу — разъездные судьи, совершавшие «общие объезды» (eyre[24]), значимость которых, похоже, падала по мере укрепления центральной власти; суды — это Суд общей скамьи[25] и Суд королевской скамьи, первый из которых оставался на месте, а второй следовал за королем в его перемещениях по стране. Теперь оба заседали бок о бок, и уже возникала некоторая специализация судов: Суд общей скамьи стал разбирать преимущественно гражданские тяжбы между частными лицами, а Суд королевской скамьи — уголовные дела и дела, имевшие отношение к интересам короны.
Отделившись от двора, эти крупные ведомства приобрели некоторую самостоятельность, порой затрудняющую прямой контроль со стороны суверена, особенно в моменты, когда бароны, подчинив себе Совет, ставили во главе ведомств чиновников по своему выбору. Из этого следует намного большая, чем во Франции, политическая роль ведомства королевского двора, представители которого — приближенные суверена — лучше интерпретировали и быстрее передавали его волю. Под руководством хранителя малой печати в недрах этого ведомства существовал настоящий частный секретариат, основная роль которого состоит в том, чтобы по приказу короля и Совета предписывать канцлеру рассылку посланий с большой печатью; однако этот секретариат не упускал случая отдавать собственные приказы Палате Шахматной доски или местным чиновникам. Два финансовых департамента, Гардероб[26] и Палата[27], куда в принципе деньги поступали из ассигнований на Палату шахматной доски, часто непосредственно получали отдельные королевские доходы, приобретая тем самым некоторую самостоятельность, которая проявлялась прежде всего во время войны, любого похода, в которой принимал участие суверен, непосредственно финансируемый Гардеробом. Ведомство двора — нечто вроде запасного правительства английского короля, которое он вовсю использовал, когда хотел избавиться от опеки того или иного баронского совета; оно еще окажет большую службу Эдуарду III во время долгих отъездов короля на континент.
Отдельно следует рассмотреть оригинальный институт парламента — плод уже длительной эволюции, который, однако, вовсе не придает Англии облика контролируемой, или конституционной, монархии, — такой облик она приобретет лишь намного позже. В начале XIV в. эти почти периодические собрания королевского суда, происходившие в зависимости от обстоятельств раз в год или в два года, еще имели характер некоего расширенного Большого совета, где обычные советники суверена на краткое время сессии, несколько дней или недель, брали себе в помощники определенное число баронов и прелатов, вызываемых индивидуально как ленники[28] короля. Они и составляли Совет в парламенте — особо торжественную форму королевского суда. Уже два поколения назад появился обычай советоваться и с представителями других классов нации — с купцами, духовенством, горожанами, рыцарями графств. Купцы как «сословие» редко направляли представителей; клирики при Эдуарде II перестали приходить на собрания парламента, потому что прелаты созывали их на синоды, или convocations, обычно происходившие в то же время; поэтому в орган, который позже назовут палатой общин, войдет только по два рыцаря от каждого графства и по два бюргера от каждого города — от столицы четыре. Их роль пока оставалась эпизодической, в заседаниях Совета они участия не принимали; только позже одному из членов парламента — оратору, то есть спикеру (speaker) — будет поручено передавать королю пожелания и жалобы общин. Это еще не значит, что сформированный таким образом парламент представлял собой сугубо политическое или законодательное собрание. Фактически он в неявной форме выполнял все функции curia regis, прежде всего судебную.
