Столетняя война 1337–1453 гг. - [3]
Наиболее важным аспектом Парижского договора 1259 года было то, что он подтвердил вассальный статус английских королей, обязав их приносить оммаж французскому королю за свои континентальные владения. Генрих III создал прецедент, преклонив колено перед Людовиком IX в саду дворца на Иль-де-ла-Сите, рядом с недавно построенной церковью Сент-Шапель.
И за то, что он даст нам и нашим наследникам, мы и наши наследники окажем ему и его наследникам, королям Франции, сеньориальное почтение за Бордо, Байонну, Гасконь и за все земли, которыми мы владеем за Ла-Маншем… и мы будем владеть ими как пэр Франции и герцог Аквитании.
(Парижский договор, 1259 год)
Принесение оммажа полагалась при каждой смене монарха по обе стороны Ла-Манша, и он был возобновлен в 1273, 1285, 1303, 1308, 1320 и 1325 годах, хотя часто с большой неохотой со стороны английского короля. Последний — суверен в своем королевстве, но вассал в своих континентальных владениях — находился в невыгодном положении. Его французский сюзерен мог рассматривать апелляции его собственных вассалов против его решений и мог призвать его на суд к своему двору в Париже.
В последней четверти XIII века теория и практика королевской власти стремительно развивалась по обе стороны Ла-Манша. Эдуард I стремился утвердить свой суверенитет над вассальными правителями Уэльса и Шотландии. Филипп IV Красивый пытался распространить свою королевскую власть на всех своих подданных и на своих главных вассалов, в частности, на короля Англии и графа Фландрии, правителя богатой и высокоурбанизированной области на севере Франции, имевшей важные торговые связи с Англией. Таким образом, как в 1202 году разразилась война, когда Филипп II Август объявил земли Иоанна I Безземельного конфискованными, так и в 1294 году началась война между Филиппом IV Красивым и Эдуардом I, а в 1324 году — между Карлом IV и Эдуардом II.
Обе эти войны начались из-за обвинений, выдвинутых французами. Филипп IV поощрял апелляции вассалов Эдуарда I в Аквитании в королевский суд. Фактический повод к войне возник из-за споров между моряками Нормандии и Гаскони, кульминацией которых стало нападение на Ла-Рошель моряков из Байонны в мае 1293 года. В октябре Филипп IV вызвал Эдуарда I для ответа на жалобы его гасконских подданных и чиновников. Его неявка и провал переговоров привели к конфискации герцогства в мае 1294 года.
Французы уже были хорошо подготовлены к вторжению в Гасконь. После ряда успешных осад пал сам Бордо, хотя Бург и Блайе устояли, поскольку им помогал английский флот. Байонна также ненадолго была завоевана, но была отбита англичанами, после чего стала базой для рейдов в Лангедок в направлении Тулузы, которые имели сходство с действиями во время шевоше во время Столетней войне. Тулуза была одной из нескольких французских баз, где собиралось вооружение. В 1295 году Филипп IV даже планировал вторжение в Англию.
Это были не единственные способы ведения войны, которыми война 1294–98 годов предвосхищает Столетнюю войну. В обоих случаях оборона Гаскони опиралась на жителей этого района, а английских войск было послано относительно немного. Эдуард I лично не воевал в Гаскони, предпочтя вместо этого кампанию во Фландрии, как это позже сделал Эдуард III. Действительно, ни один король Англии не отправлялся в Гасконь на протяжении всей Столетней войны.
Во-вторых, хотя война 1294–98 годов не была династической, она показала, что англо-французская война должна была вестись в больших масштабах, как конфликт между монархами, на кону которого стояла королевская честь. Поэтому затраты были огромными, несмотря на то, что в реальности война была короткой. Филипп IV потратил не менее 432.000 фунтов стерлингов, что, возможно, составляет 61,5% его дохода за 1294–98 годы. Он потратил большие суммы на осады и захват замков, многие из которых переходили из рук в руки с пугающей частотой, как и после 1337 года. Эдуард I потратил около 400.000 фунтов стерлингов — весь свой регулярный и налоговый доход. Ему пришлось прибегнуть к очень тяжелой таможенной пошлине, мальтоту (злой налог), что вызвало много критики со стороны его подданных. Он отчаянно нуждался в средствах для погашения займов — как и у его преемников, наличных денег никогда не хватало. Дворяне выступали против его требований о несении военной службы, когда он лично не проводил кампанию в Гаскони. Поэтому в Генте 5 ноября 1297 года он был вынужден подтвердить Великую хартию вольностей и отказаться от мальтота, подтвердив необходимость парламентского одобрения для взимания налогов, что стало важным поворотным моментом в истории Англии.
Впредь никакие подати, налоги или пошлины не будут взиматься в королевстве иначе как с общего согласия всего королевства и для общего блага королевства.
(Подтверждение Эдуардом I Великой хартии вольностей, от 5 ноября 1297 года).
В-третьих, Эдуард I пытался отвлечь Филиппа IV, проводя кампании на севере Франции с помощью альянсов с правителями Нидерландов и Германии, жаждавших получить плату за свои военные услуги и часто имевших свои собственные претензии к французам. Фландрия была особенно подходящей почвой для этой стратегии в конце лета 1297 года. Аналогичная политика была принята Эдуардом III на ранних стадиях Столетней войны, и переговоры о союзах оставались главной особенностью на протяжении всего конфликта.
