Стоит только пожелать - [4]
— Ближайшие отсюда?
— Маркиз де Руан, герцог дўАмьен, шевалье де Ле-Мен, барон де Шербур, маркиз де Труи…
— Достаточно, — оборвала я поток имен. — А почему все эти лица имеют право выписывать разрешения?
— Они прекрасно знают, кого надо не выпустить из страны, — холодно отвечал мужчина. — Есть еще вопросы у прекрасной мадемуазель?
— Есть, два. Как вас зовут?
Мужчина пару секунд мялся, потом все же ответил:
— Зовите меня… Леон.
— Мадемуазель Эдит, — решила представиться только именем, как и он. — И второй вопрос, месье Леон: вы случайно не вор?
Кажется, мой спутник даже споткнулся от неожиданности и чуть снова не окунулся в дорожную пыль.
— Нет, — подозрительно косясь на меня, сказал мужчина.
— Жаль, — все так же бесстрастно отвечала я. — Тогда выкладывайте десять экю, раз уж не можете достать все необходимое.
— Могу я узнать, что вы подразумеваете под необходимым? — осведомился Леон, выуживая из-за пазухи довольно увесистый кошель, но не отсчитывая мне несколько мелких монеток, как я ожидала, а передавая его мне полностью. Наглеть не стала и взяла ровно десять экю и ни су больше, хотя хозяин кошелька не следил за моими манипуляциями с его имуществом.
— Мне нужна бумага, чернила и сургуч, чтобы состряпать нам разрешение. Вы же, как я понимаю, тоже хотите отправиться в Англию.
Леон только молча кивнул. Он явно не верил, что у меня что-нибудь получится. Это он просто не знал о моем таланте подделывать почерк и о письме доверенного короля маркиза де Труи, которое на всякий случай было запрятано у меня в кармане.
Единственным замечанием, которого я дождалась от своего спутника, когда мы уже шли по узким, но на удивление чистым, что радовало, улочкам Гавра со свеженаписанным разрешением в кармане, было:
— Скажите, прекрасная мадемуазель, — то ли у него память короткая, то ли он и не собирался запоминать имя случайной попутчицы, — вы так и собираетесь заявиться в порт? Я имею в виду босиком?
— Ни в коем случае, месье Леон, — в тон ему заявила я. — Вы уступите мне свои сапоги.
— Я?!
— Ну конечно! Купить женские туфли, достойные дворянки, в этом небольшом портовом городишке будет достаточно трудно и затратно. А вот мой босой слуга никого не смутит.
— Я?!
— Вы-вы. Я написала разрешение только на свое имя. И в каком же статусе вы хотите находиться при мне? Вы давно в зеркало смотрелись: поношенная одежда, щетина трехдневной давности, солома в волосах. Мой брат или кузен не может быть таким оборванцем, и на героя-любовника благородной дамы вы тоже не тяните.
— Я?! — кажется, мужчина уже закипел до предела и готов был извергать ярость, как вулкан горючую лаву.
— Месье Леон, вы другие слова забыли? Будьте столь любезны выражать свой бурный восторг по поводу моего гениального плана тише и не привлекать лишнего внимания. И вообще, вы — слуга, играйте роль!
Месье потрясенно умолк и не проронил боле ни слова. Кажется, никто никогда так не разговаривал с Леоном. Но куда ж ему деваться, отплыть то нам надо. Так что пусть пока терпит мое общество.
Вечером того дня мы отбыли из Гавра в Портсмут, и я, умаявшись после нескольких дней пешей ходьбы по трактам, не поужинав пошла в кают и, кажется провалилась в глубокий сон ещё до того, как моя голова коснулась подушки.
Глава 2
Корабль мягко покачивался на волнах, словно колыбель, но сон не шел ко мне, несмотря на последние изнурительные дни. Это ж надо, бегать от жандармов! Позор на весь парижский двор и королевскую семью в придачу! Чтоб любезному кузену с его матримониальными планами на мой счет хоть раз оторвать свой венценосный зад от трона и пробежаться так, как я!
Но мысли, не дававшие мне заснуть, касались вовсе не кузена и даже не предстоящей авантюры с целью удрать из-под венца. Пред моим мысленным взором стояла юная босая красавица, пешком бредущая из еведомой дали в Гавр, чтобы уплыть навстречу… нет, не счастью, а браку с состоятельным иностранцем. Что это? Простая корысть? Но в образ честолюбивой охотницы за богатеньким муженьком никак не вписывалась помощь первому встречному «нищему», который, судя по всему, еще и не в ладах с законом… Вспомнился вкус её губ. Не неумелый и робкий, как у большинства провинциальных девиц, а горячий, сладкий и такой многообещающий…
Я не заметил, как заалел горизонт, а впереди замаячил берег. Ну здравствуй, Англия! Что принесешь нам, французам?
Перед самым причалом я спустился в каюту, где до сих пор мертвым сном спала моя случайная знакомая. Она легла на грубый матрас прямо в одежде и не разуваясь, платье чуть съехало во время сна и теперь приоткывало край весьма соблазнительной груди. Мелькнула мысль разбудить девушку и предложить ей заверишь то, что мы так успешно начали на гаврской дороге, но, взглянув на темные круги, залегшие на матово-бледной нежной коже под глазами, отказался от этой идеи.
Вообще я шел за своими сапогами. Несносная девчонка! Из-за неё я, кажется, собрал все занозы на палубе, какие мог! Тихо приблизившись к койке, я осторожно стащил с нее оба сапога… и замер, любуясь маленькими, стройненькими, белыми ножками. Уж в чем, в чем, а в женских ножках я толк знал. Да первые красавицы Лувра задохнулись бы от зависти при виде такой красоты и изящества. Не удержался и, приподняв юбку, погладил ножку от коленки до ступни. Кожа гладкая, нежная… Девушка глубоко вздохнула и заворочилась во сне. Тут же отдернул руку — еще разбужу. Поднялся, полный решимости немедленно удалиться и спрыгнуть на причал еще до того, как корабль пришвартуется (все же рисковать нельзя, вдруг меня и здесь уже отлавливают), но последний взгляд, брошенный на девушку, заставил поколебаться. Эдит… Дай Бог, ты найдешь то, что ищешь, и ступишь на родной берег под руку с человеком, который сделает тебя счастливой.
Рассказ представляет собой дневник, в котором описывается непростая жизнь короля. Кандора Х прозвали Жестоким, но именно он делает всё, чтобы королевство не поглотила война, чтобы не казнили язычников и тёмных магов, чтобы его друг смог жениться на девушке более высокого социального положения. Сталкиваясь с очередным испытанием судьбы, он старается пройти его достойно и принять мудрое, справедливое решение.
Веридор — могущественное королевство, процветающее под властью Жестокого короля и не прогибающееся ни под влиятельных соседей, ни под культ Единого Бога во главе с Отче. Но за свою независимость приходится платить. Заговорщики и блюстители своих интересов засели во дворце, и одному Кандору Х не справиться. Борьба за венец наследника точит королевский род, и, чтобы не допустить войны и смены власти, надо объединиться всем веридорским: кронгерцогу-корсару, принцу-демону, Лихому-разбойнику, тридцатке элитного полка, золотому бастарду.
Восемнадцатый век. Казнь царевича Алексея. Реформы Петра Первого. Правление Екатерины Первой. Давно ли это было? А они – главные герои сего повествования обыкновенные люди, родившиеся в то время. Никто из них не знал, что их ждет. Они просто стремились к счастью, любви, и конечно же в их жизни не обошлось без человеческих ошибок и слабостей.
Они вдохновляли поэтов и романистов, которые их любили или ненавидели – до такой степени, что эту любовь или ненависть оказывалось невозможным удержать в сердце. Ее непременно нужно было сделать общим достоянием! Так, миллионы читателей узнали, страсть к какой красавице сводила с ума Достоевского, кого ревновал Пушкин, чей первый бал столь любовно описывает Толстой… Тайна муз великих манит и не дает покоя. Наташа Ростова, Татьяна Ларина, Настасья Филипповна, Маргарита – о тех, кто создал эти образы, и их возлюбленных читайте в исторических новеллах Елены Арсеньевой…
Ревнует – значит, любит. Так считалось во все времена. Ревновали короли, королевы и их фавориты. Поэты испытывали жгучие муки ревности по отношению к своим музам, терзались ею знаменитые актрисы и их поклонники. Александр Пушкин и роковая Идалия Полетика, знаменитая Анна Австрийская, ее английский возлюбленный и происки французского кардинала, Петр Первый и Мария Гамильтон… Кого-то из них роковая страсть доводила до преступлений – страшных, непростительных, кровавых. Есть ли этому оправдание? Или главное – любовь, а потому все, что связано с ней, свято?
Эпатаж – их жизненное кредо, яркие незабываемые эмоции – отрада для сердца, скандал – единственно возможный способ существования! Для этих неординарных дам не было запретов в любви, они презирали условности, смеялись над общественной моралью, их совесть жила по собственным законам. Их ненавидели – и боготворили, презирали – и превозносили до небес. О жизни гениальной Софьи Ковалевской, несгибаемой Александры Коллонтай, хитроумной Соньки Золотой Ручки и других женщин, известных своей скандальной репутацией, читайте в исторических новеллах Елены Арсеньевой…
Историк по образованию, американская писательница Патриция Кемден разворачивает действие своего любовного романа в Европе начала XVIII века. Овдовевшая фламандская красавица Катье де Сен-Бенуа всю свою любовь сосредоточила на маленьком сыне. Но он живет лишь благодаря лекарству, которое умеет делать турок Эль-Мюзир, любовник ее сестры Лиз Д'Ажене. Английский полковник Бекет Торн намерен отомстить турку, в плену у которого провел долгие семь лет, и надеется, что Катье поможет ему в этом. Катье находится под обаянием неотразимого англичанина, но что станет с сыном, если погибнет Эль-Мюзир? Долг и чувство вступают в поединок, исход которого предугадать невозможно...
Желая вернуть себе трон предков, выросшая в изгнании принцесса обращается с просьбой о помощи к разочарованному в жизни принцу, с которым была когда-то помолвлена. Но отражать колкости этого мужчины столь же сложно, как и сопротивляться его обаянию…