Сто две водородные бомбы - [5]

- Незачем спешить, приятель. Главное, что когда-нибудь я их получу. Да какого хрена, может, ты их у меня еще отыграешь.

- Ну уж, конечно! - произнес голос в проходе.

Пожилая женщина, сказавшая эти слова, крепче сжала руку Линды и отвернулась, стараясь избежать взгляда Гриста, словно даже взгляд его был грязен.

«Это моя тетя Виктория, - пояснила Линда. - Она видела, как вы играли в покер и, наверное, услыхала про деньги».

«Мне она не нравится».

Грист протолкнулся в проход впереди пожилой женщины и потащил Чарли к выходу. У трапа стояла мисс Эпплтон - она выглядела еще более штатской, чем раньше. Сквозь что-то розовое, воздушное и пушистое просвечивала розовость ее собственного тела. В густые рыжие волосы была вплетена зеленая бархатная лента, усыпанная тускло-желтыми камнями наподобие хризолитов. Заметив мисс Эпплтон, Чарли снова повеселел.

- Вы самые последние, мои дорогие. Все остальные уже приехали и ждут только вас.

- Мне кажется, вы говорили, что будут фотографы, телевидение и все такое прочее, - проворчал Грист. - Что касается меня, основная цель нашего приезда - пропаганда лагеря «Оверкил».

- Ах, это, - несколько туманно ответила мисс Эпплтон. - Понимаете, сейчас с этим так трудно. Военные дела, ну и всякое другое. А вы еще прилетели так поздно… Линда! Красавица ты моя!

Тетя Виктория, точно так же, как и Грист, сама отвечала на все вопросы, обращенные к ее подопечной.

- Здравствуйте, дорогая мисс Эпплтон! Какое миленькое у вас платьице!

Она произносила каждую фразу так, словно хотя бы одно слово в ней было придумано лично ею.

- Вы уже познакомились?

Грист и тетя Виктория с неодобрением посмотрели друг на друга.

- С кем? - спросила тетя Виктория.

Мисс Эпплтон совершила ритуал взаимных представлений, а затем отвела их к лифту, соединявшему посадочную площадку, построенную над Гранд-Сентрал, со станцией метро, расположенной под ним. На поверхности земли движения почти не было. Все пространство, какое только можно, было отдано под сельскохозяйственные угодья. Тут в гидропонных баках, установленных прямо поверх развалин, оставшихся после бомбежек времен fin de siecle

[3], росли, вероятно, все известные фрукты и овощи. Месяца не проходило, чтобы здесь не появился новый мутантный вид, превосходящий все прежние либо питательностью, либо вкусом. Ни одна область Северной Америки не подвергалась столь ожесточенным бомбежкам, как эта, во время недолгого политического кризиса конца века; именно поэтому Новый Нью-Йорк стал главным сельскохозяйственным центром страны, хотя и был расположен на окраине континента.

Эмпайр Стейт Билдинг, чудом избежавший разрушения при бомбежках, оставался частной собственностью. Его высотные смотровые площадки, как и сто лет назад, были обязательным элементом всех туристических программ. Его популярность даже возросла, ведь теперь это здание стало самым древним строением всего острова. Вся остальная территория Манхеттена теперь принадлежала Федеральному правительству, которое и построило здесь гидропонные системы.

Мисс Эпплтон и ее подопечные вышли из метро на Тридцать четвертой улице - так по традиции продолжали именовать район, окружающий Эмпайр Стейт, хотя во всем городе осталась единственная улица - Бродвей. Они оказались в Эмпайр Стейт Парке, где в естественных условиях росли самые замечательные из мутантов, появившиеся в городе. Гигантский горох обвивал стофутовые дубы, достигшие своей нынешней высоты всего за четыре года.

Лужайки были покрыты толстым слоем прочного мха, а вдали на Ист-Ривер плавали листья кувшинки, на которых стояли коттеджи высших правительственных чиновников. Далее, поперек Гудзона, тянулся длинный ряд развлекательных аттракционов.

Но Чарли и Линда почти не замечали чудес этого парка, их внимание было приковано к возвышающемуся перед ними огромному серому монолиту - и ошеломляющему многоголосому приветствию, донесшемуся к ним с его стен. Впечатление было такое, словно с ними здоровается Эверест.

Мисс Эпплтон заметила состояние детей.

- Ну конечно, вы будете жить именно здесь все время, пока не уедете из Нового Нью-Йорка. Остальные дети сейчас наверху, на смотровой площадке. Если присмотреться, можно различить их головы - вон там, с краю.

Они поглядели вверх и через добрую сотню пар глаз увидели внизу самих себя, увидели плавные изгибы величественного здания, а затем их взгляды, послушные этим смело прочерченным линиям, устремились дальше в бесконечное пространство.

Чарли взял Линду за руку, и их совместное беззвучное приветствие понеслось навстречу могучему голосу Эвереста.

Их комнаты оказались на втором этаже. Тетя Виктория громко высказала свое возмущение тем, что комната, отведенная ей и Линде, сообщается через общую ванную с комнатой, где поместились Грист и Чарли. Мисс Эпплтон сказала, что попробует что-нибудь придумать, и испарилась.

Взрослым этим вечером предложили посмотреть мюзикл в одном из театриков, расположенных на листьях кувшинки, покрывающих Гудзон, а детям предстояла маленькая вечеринка на восемьдесят шестом этаже. А пока каждый занимался своими делами. Но даже оказавшись в своих комнатах, Чарли и Линда непрестанно ощущали чьи-то перешептывания и паутинки чужих мыслей. Чарли забеспокоился. А ну как огромная масса незнакомых разумов сомнет, растопчет их сумасбродную, мгновенно расцветшую любовь? Линда оставалась невозмутима. Будущее представлялось ей чем-то вроде первого выхода в свет, о чем она всегда мечтала.