Сто дней во власти безумия. Руандийский геноцид 1994 г. - [158]
Французские военные наконец поняли, что стали объектом дезинформации со стороны хуту и пленниками собственных предубеждений[1706]. «Нас обманули, – заявил журналистам Пренье. – Это не то, во что нас заставляли верить. Нам говорили, что тутси убивают хуту, мы думали, что хуту – хорошие парни и жертвы»[1707]. «Мы были убеждены, – признался один офицер, – что здесь банды мятежников – от 1,5 тыс. до 2 тыс. Они [хуту] уверяли, что это боевики. Вы только посмотрите вокруг, вы все можете увидеть сами»[1708]. «Единственные жертвы резни, которых мы обнаружили здесь, – сказал один парашютист, – это тутси»[1709]. Лафуркад заявил, что руандийские официальные лица стали соучастниками обмана, чтобы удержать французов от вмешательства в Бисесеро[1710]. Жийе, который в предыдущие дни отказывался реагировать на сообщения о продолжавшейся охоте на беженцев тутси, лично попросил британского телерепортера обойти холмы и снять на пленку тела убитых. «Вы должны пойти, – сказал он. – Люди должны увидеть это»[1711]. Под впечатлением от случившегося Жийе отправился в Гишьиту и, несмотря на отказ коммунальных служащих, добился встречи с бургомистром. «Как только тот появляется, – вспоминает он, – я требую объяснить мне, что произошло на территории, за которую он несет ответственность. <Бургомистр> наконец говорит мне, что нужно было освободиться от этого отродья…»[1712] Узнав, что его отряд на следующий день собираются перебросить в другое место, Жийе, который, очевидно, чувствует вину за свое прежнее бездействие, добивается от командования разрешения на проведение масштабной спецоперации по эвакуации тутси, прятавшихся в Мукунгу, с использованием вертолетов – он хочет «сдержать свое слово»[1713]. «1 июля после полудня, – рассказывает Жийе, – мы проводим фантастическую операцию, чтобы спасти этих четырех человек. Я не хочу сообщать детали, чтобы не раскрывать особые приемы. Операция длилась примерно 90 минут. Она прошла успешно, четверо тутси были извлечены оттуда так, что никто в деревне этого не заметил»[1714].
В последующие дни мировая пресса была заполнена репортажами о Бисесеро[1715]. История обнаружения там уцелевших тутси произвела особый эффект еще и потому, что как раз 30 июня СМИ сообщили[1716] о содержании доклада Деньи-Сеги, в котором ивуарийский юрист прямо возложил ответственность за геноцид, который, по его мнению, был заранее подготовлен и скоординирован[1717], на Временное правительство[1718] и призвал к созданию Международного трибунала для суда над его организаторами[1719]. На этот раз реакция США была молниеносной. В тот же день Уоррен Кристофер заявил в сенатском комитете по иностранным делам: «Там геноцид, это несомненно»[1720], и поддержал идею «международного суда по военным преступлениям»[1721]. На следующий день СБ ООН принял Резолюцию № 935, поручив Генеральному секретарю учредить Комиссию экспертов для расследования серьезных нарушений международного гуманитарного права и актов геноцида в Руанде[1722].
Французское командование, нагнетавшее страхи по поводу проникновения боевиков РПФ, оказалось в неловком положении. Его доверие к местным властям было подорвано. Самому Миттерану пришлось признать в интервью одной южноафриканской газете, что тутси в Руанде «убивают ужасным образом»[1723]. Один французский жандарм с отвращением заявил: «Я достаточно насмотрелся на убийц, которые нас приветствовали»[1724]. В то же время сторонники Временного правительства все больше и больше разочаровывались во французской миссии. «По мере того как все шире распространяются новости об операции в Бисесеро, – писала корреспондент Reuters, – профранцузские настроения среди хуту начинают ослабевать. <Французские> офицеры говорят, что отношение резко меняется, поскольку хуту осознают, что французские войска пришли не для того, чтобы помочь им победить РПФ. Значительная доля враждебности достается журналистам, чьи откровенные описания резни тутси можно услышать по коротковолновому радио. Два немецких журналиста, проезжавших через северный город Гисеньи… стали вчера (30 июня. – И. К.) объектом нападения солдат хуту, которые изрезали у них шины. Французы теперь советуют журналистам не ездить к северу от Кибуйе без военного сопровождения»[1725]. Утром 2 июля Филипп Леймари сообщил в эфире МФР: «Отношение <к французам> со стороны ВСР и населения запада страны стало значительно более прохладным по мере того, как французские солдаты предприняли меры по защите растущего числа беженцев, принадлежащих к общине тутси»[1726]. В тот же день «Winnipeg Free Press» написала: «Милиция, которая еще недавно приветствовала французские патрули на самодельных дорожных блокпостах, теперь раздражена и возмущена»[1727].
Париж пытается маневрировать
Высшее французское политическое руководство начало понимать, в какую ловушку оно само себя загнало. Во-первых, отношения с общиной хуту постепенно ухудшались. Во-вторых, позитивный информационный фон первых дней операции («”Бирюза” продолжается, – сообщали Деле и Кено Миттерану еще 28 июня, – без инцидентов в постоянном и полном взаимодействии со СМИ»
