Стихотворения (Том 1, 1968-1974) - [2]

Сидим мы день и ночь;

Часы бегут куда-то,

Уходят сутки прочь.

Все так же сырость пахнет

И ползает паук,

И где-то эхо ахнет

И оборвется вдруг...

Здесь мокрые постели

И груды кирпичей,

Всю пищу крысы съели,

А входы без дверей.

Мы паром пропитались,

И с нас течет вода,

Мы с кирпичем срастались,

Мы камень навсегда.

Мы призраки немые,

И бродим в тишине,

Мы ночи спим большие

И видим дом во сне.

Но нам не нужен ветер

И листья не нужны,

Не будем жить при свете,

Молчать без тишины.

Зачем нам, черным глыбам,

Идти на белый свет,

Бросать приманку рыбам,

Мурлыкать "да" и "нет".

И сколько б ни просились,

Мы к людям не уйдем:

Мы не для них родились

И не для них умрем.

Умрем среди обвалов,

Не закрывая глаз,

И несколько завалов

Похоронят и нас.

Зима, 1970-1971. Москва

x x x

В степи заброшенной и жалкой

Шумят ветра и снег идет,

И, неба беспросветной свалкой,

Буран - пастух - снега пасет.

А где-то там, в туманной дали,

Идут часы и время бьют,

Кому-то вешают медали

И где-то прогремит салют.

А здесь, где снег смешался с ветром,

Бредут разбросанно мечты,

И мы проходим метр за метром

И ставим новые кресты.

Но мы в сырой пустыне знаем,

Что кто-то ждет теперь и нас,

И мы вас бурей поздравляем

В последний новогодний час.

Январь, 1971. Москва

x x x

Как призрак носился в туманной дали,

Врывался в чужие хоромы,

Обрушивал шквал, потоплял корабли,

Ломал на порогах поромы.

Но вдруг улетел. И не стало его...

Откуда-то ветром подуло,

И тихо кругом, словно нет ничего;

Оттаявшим снегом пахнуло.

Никто не заметил, никто не увидел,

Что снова пришла тишина,

Что кто-то кого-то снова обидел

И что наступила весна.

Но небо за тучи. И вымершим снегом

Укроет сырую листву,

И где-то в лесу над зеленым побегом

Склонится Зима наяву.

Март, 1991. Москва.

x x x

Зима. И мороз на окошке.

Сквозь ветки узоров дома.

И мы собираем по трешке,

И снова в сознанье: "зима..."

Как водка, язык обжигая,

Шершавится ветер в лицо,

И снова, часы повторяя,

Все те же дома, и крыльцо.

Все то же, как будто нарочно,

Уходишь, приходишь опять.

А где-то внушается: срочно!,

Но время уже не догнать...

Живые и мертвые души,

Каскады видений и лиц,

И воды внушаемой "суши",

Пустая условность таблиц.

Но Время стеной не охватишь,

Не пустишь по прихоти снег,

За счастье детей не заплатишь,

Бессилен и ты, Человек!

И снова зима, и виденье

В морозном снегу зашуршит,

И снова придет воскресенье,

И время куда-то спешит...

Зима, и мороз на окошке,

Сквозь ветви узоров дома,

И мы собираем по трешке,

И в окнах - морозная тьма...

Март, 1971.

x x x

Мотор урчит, как зев звериный,

И плеск воды у самых ног,

Песков желтеющие спины

И мокрый, темно-желтый стог.

А ты сиди и жди погоды,

Но я хочу идти туда,

И пусть меня поглотят воды

И не отпустят никогда.

И все пройдет, и будет ветер,

И будет солнце в желтой мгле,

И я забуду все на свете,

Мне лучше там, чем на земле.

А ветер рвет, и ярость снится,

Прошедшим в будущем конец,

И так и хочется напиться

И утопиться, наконец.

И я стою над краем бездны

И краем борта пополам,

И груз качелей неизвестный

Я должен перевесить сам.

Что ж, удивить или увидеть?

И кто подумает о чем?

И смех звучит как победитель,

А под ногами водоем...

Лето, 1971.

x x x

Ночь. И горящие окошки.

И желтый воздух мокр и темн.

Собаки подбирают крошки,

И черный двор грозит в проем...

И затхлый запах коридора,

И дверь резная в рваных швах,

Дощечки мокрые забора,

И пыльный прах на чердаках.

"Паркет" из камня серых плиток,

Гнилая лестница и вход,

Клубок, катушки черных ниток,

Над крышей звездный небосвод.

И сон кошмарный, и виденья,

И мраком дышущая ночь,

Незавершенные влеченья,

И нежелание помочь.

И эта комната, и стены,

Пустой и страшный диссонанс,

От крови вздувшиеся вены,

Лежащий на столе пасьянс...

Но снова мрак грозит грядущим,

И в людях прошлое не спит,

И вновь под временем гнетущим,

Над скорбным ложем смерть висит.

Весна, 1971

ОСЕНЬЮ

Осень, как сон,

в окружении вянущих трав,

И как призрачный дым, и в осеннем чуть слышном дожде

Осень, и нет неоконченных слов,

И как сон, и огни, в темной чаще миров, исчезающих в темной воде.

Небосвод, устремляющий в познанный мир,

В поздних звездах бездействия, в спящих сном и в тиши,

И в прозрачной воде, отражающей желтый эфир,

И в тиши городов, в чуть шуршащей ночи, и в глуши...

В глубине, под сверкающим конусом звезд,

Темный сон, и в холодном сиянии бездн

Холод льда, и чьи-то шаги,

И срывающиеся капли, которым негде упасть...

В тишине, между небом и сонной землей,

Где кружащийся веер ветвей и стволов,

Желтый мир с опадающей мягко листвой,

Как бесшумные лапы накрапывающего дождя.

Осень, 1971

ГОД 1972-й

Пестро-красная толпа серых людей.

Мир расколот надвое между "старым" и "новым".

Дождь, который не идет, но должен идти

По сводкам информбюро погоды.

Город разрывается на две части,

Запахи встречаются в воздухе и не могут слиться.

Люди одни, и их не терзают страсти

(которые были бы еще чем-то, кроме людей,

Но так не должно случиться).

Осыпающиеся стены домов, фонари

И убеждение, подсказанное свыше,

Что крушение мира внутри

Есть крушение мира снаружи.

Я вспоминаю тридцать девятый год,