Стихотворения - [5]

В опрокинутой глубине

Голосят

Над тобою травы.

Отлетела

Твоя гроза.

Мы — в позоре чужих парадов.

Но даны мне твои глаза —

Как проклятие

И награда.

1978 Одесса

«Этот странный Четверг...»

Этот странный Четверг

был на царство рождён,

Но надел шутовской наряд.

И правленье его началось дождём

С четырьмя ветрами подряд.

И на мокрых улицах было темно,

И мело по шоссе огнём,

А утро было отменено —

И никто не спросил о нём.

И пошла клоунада нежданных встреч,

И в упор фонари зажглись,

И срывали плащ с королевских плеч

Сквозняки из-за всех кулис.

И мы вдруг позабыли свои слова —

И никто никого не спас.

А в суфлёрской будке сидела сова

И навылет смотрела в нас.

А Четверг, смеясь, гремел бубенцом

И дурачился невпопад.

— Это просто, — кричал, —

со счастливым концом,

А попробуйте наугад!

Вам сюжет не позволил бы жечь кораблей,

Я его высочайше отверг.

Я велю вам сегодня играть без ролей —

Божьей милостию Четверг!

И мы тогда на подмостки взошли,

И стояли — в руке рука —

И, ненужные небу, лежали в пыли

Бутафорские облака.

И нам был сценарием чистый лист

И отчаянье вместо слов,

И нам был безразличен галёрки свист

И молчание первых рядов.

А Четверг смотрел, а потом ушёл —

И никто не заметил, когда.

И Пятница следом взошла на престол,

Прекрасна и молода.

1978 Ташкент

«Там на небе погром...»

Там на небе погром —

Отлетают рояльные клавиши

И перины беспомощно сыплются

вспоротым смехом.

Ах, мы тоже живём

Всё под той же кометой кровавейшей.

Но оттуда,

Оттуда уже никому не уехать.

Но оттуда — куда?

Всё уже переписано набело,

Чьи-то крылья слетают — но кружат,

Но всё же опали...

Ах, кому он теперь —

Черновик убиенного Авеля —

Сумасшедшая льдинка

В неверно поющем бокале.

1979 Одесса

«Добрый вечер, февраль, — о, какие холодные руки!..»

Добрый вечер, февраль, — о, какие холодные руки!

Вы, наверно, озябли? Постойте, я кофе смелю.

Синий плед и качалка.

И медленный привкус разлуки —

Что ещё остаётся отрёкшемуся королю?

Расскажите мне, как там на улицах?

Прежний ли город?

Не боятся ли окна зажечь на кривых этажах?

Расскажите об их занавесках, об их разговорах,

И не тает ли снег,

И не страшно ли вам уезжать?

Я, конечно, приду на вокзал.

Но тогда, среди многих,

Задыхаясь, целуя и плача, едва прошепчу:

— До свиданья, февраль!

Мой любимый, счастливой дороги!

Дай вам Боже, чтоб эта дорога была по плечу.

1979 Киев

«Сентябри мои за морями...»

Сентябри мои за морями.

Мы не станем друг другу сниться.

Город с низкими фонарями,

Задевающими за ресницы,

Ты, растящий своих паяцев

Там, где время — стена немая,

Ты, умеющий так смеяться,

Как другие хлеба ломают, —

Я желаю тебе — погоды!

Улыбнись.

Я сдержу дыханье.

Посмотри — я твоей породы.

Я не порчу плачем прощанье.

1979 Одесса

«Ну что ж — весна!..»

Ну что ж — весна!

Улыбка обезьянки.

Лукавые очистки апельсинов,

Портовый воздух между влажных стен.

Нам ворожат

Печальные цыганки,

И мы во сне вдыхаем, обессилев,

Предчувствие дождей и перемен.

Ну что ж, пора...

1979 Одесса

«Что же стынут ресницы...»

И. Г.

Что же стынут ресницы —

Ещё не сегодня прощаться,

И по здешним дорогам ещё не один перегон —

Но уже нам отмерено впрок

Эмигрантское счастье —

Привокзальный найдёныш,

Подброшенный в общий вагон.

Мы уносим проклятье

За то, что руки не лобзали.

Эта злая земля никогда к нам не станет добрей.

Всё равно мы вернёмся —

Но только с иными глазами —

Во смертельную снежность

Крылатых её декабрей.

И тогда

Да зачтётся ей боль моего поколенья,

И гордыня скитаний,

И скорбный сиротский пятак —

Материнским её добродетелям во искупленье —

Да зачтутся сполна.

А грехи ей простятся и так.

1979 Киев

«Оx, разучилась вязать узелок!..»

Оx, разучилась вязать узелок!

А бабка умела.

Наше ль добро обернуть тяжело

Лоскутом белым?

Что нам с собою? Тетради сгорят,

Хлеб зачерствеет.

Всё же исполним прощальный обряд —

Накрест затянем назначенный плат.

Кто как сумеет.

В руки — и с Богом!

Травы не пригнём —

Так невесомы.

Не обернёмся и не упрекнём.

Что нам показывать муку при Нём —

Невознесённом?

Вслед захлебнётся в сырой теплоте

Чей-то невольник...

Стоит ли медлить на самой черте?

Как мы условны на здешнем холсте!

Даже не больно.

1979 Киев

«Какие бальные снега...»

Какие бальные снега

В такой нежданный день недели!

И полумаски мы надели —

Затем, чтоб друга и врага

Узнать —

Одним рукопожатьем.

И вот моё простое платье

Переполняет берега.

Мазурка пенится волною —

И всё, что станется со мною,

Уж решено меж нас двоих.

И я читаю с губ твоих —

Уже моих —

Простое слово...

А завтра вечность —

Я готова.

Позор этапа —

Я готова.

И рек холодных берега —

Затем, чтоб друга и врага

Узнать —

Уже без полумаски...

Снега опальные летят.

И нет конца печальной сказке,

Затем, что свечи не хотят

Погаснуть.

1979 Киев

«Мы уедем в страну Италию...»

Мы уедем в страну Италию,

А оттуда ещё куда-нибудь.

Мы возьмём с собой колокольчик,

Пару кисточек и тетрадь.

И не будет нам жертвы праведной,

Приговора

И оправдания.

Лишь останутся основания

Для умеющих обвинять.

Мы с тобой заведём собаку,

Чёрную и большую.

Ты мне выстроишь дом из пряников

С белой башенкой и окном.

Я забуду, как плакать шёпотом,

И тебе письмо напишу я,

То, которое перехвачено

И подшито давным-давно.

И как дети после болезни —

Новый голос и новый взгляд,

И уже никогда — в назад —

Мы полюбим другие песни.

Пусть винят или не винят.