Стихотворения - [4]

Перепутает

Вечер с рассветом.

А потом —

За снегами снега —

Всё тесней и тесней

Полетят

На опальные крыши.

И за сотни ненужных земель

И потерянных дней

Неужели

Тебя не услышу?

Я с твоей телеграммой

В пути разминусь, прилечу —

И на миг

Задохнусь у порога...

Ну, возьми же гитару,

Настрой —

И помедли чуть-чуть.

Помолчим

Перед дальней дорогой.

1977 Одесса

Предчувствие

«Я напишу о всех печальных...»

Я напишу о всех печальных,

Оставшихся на берегу.

Об осуждённых на молчанье —

Я напишу.

Потом сожгу.

О, как взовьются эти строки,

Как запрокинутся листы

Под дуновением жестоким

Непоправимой пустоты!

Каким движением надменным

Меня огонь опередит!

И дрогнет пепельная пена.

Но ничего не породит.

1978 Одесса

«Не исполнены наши сроки...»

Не исполнены наши сроки,

Не доказаны наши души,

А когда улетают птицы,

Нам не стыдно за наши песни.

Мы бредём сквозь безумный город

В некрасивых одеждах века,

И ломают сухие лапки

Наши маленькие печали.

Безопасные очевидцы —

Мы не стоим выстрела в спину,

Мы беззвучно уходим сами,

Погасив за собою свечи.

Как мы любим гадать, что будет

После наших немых уходов!

Может, будут иные ночи —

И никто не заметит ветра?

Может, будет холодным лето —

И поэтов наших забудут?

И не сбудутся наши слёзы,

И развеются наши лица,

И не вспомнятся наши губы —

Не умевшие поцелуя?

Неудачные дети века,

Мы уходим — с одним желаньем —

Чтобы кто-нибудь наши письма

Сжёг из жалости, не читая.

Как мы бережно гасим свечи —

Чтоб не капнуть воском на скатерть!

1978 Одесса

«Отпусти мой народ...»

— Отпусти мой народ

(Нет моего народа).

— Отпусти в мои земли

(Нет земель у меня).

— А иначе мой Бог

(Я не знаю Бога исхода)

— Покарает тебя,

И раба твоего, и коня.

Посмотри —

Я в змею обращаю свой

Посох

(О, я знаю — твои жрецы

Передразнят стократ!).

— Не чини мне преград,

Ибо мне этот путь

Послан.

(О, я знаю — мне не дойти.)

— Да не сверну назад.

1978 Одесса

ШУТОЧКА

Видимо, всё же земля похожа на

Огурец:

Есть один конец и другой конец.

И, конечно, ты на одном

Конце, а я на другом.

Посреди пупырышки. Более —

Ничего.

И вся горечь собрана именно на

Концах.

Так это и называется — закон

Огурца.

И кричу я: «Горько!»

А ты говоришь: «Угу».

И на своём конце

Целуешь бабу-

Ягу.

А на всё это смотрит

Создатель наш и Отец,

Размышляя: — А

Не нарезать ли

Огурец?

Может, вдоль настругать его,

Или же

Поперёк?

А пускай размышляет.

На

То он и Бог.

1978 Одесса

«Почему половина побегов — во сне?..»

Почему

Половина побегов — во сне?

(О, не бойся — не настигают!)

Темнота пересохла. Дожить бы!

Но в завтрашнем дне —

Половина другая.

От живых, что холодными пальцами

правят судьбой,

Из ловушки зеркал,

Что, как устрицы, жадные створки

Приоткрыли — беги!

Не печалься, что там, за тобой.

За тобой ничего.

Вот они уже рвутся на сворке.

По пустыне асфальта,

По тверди —

Нестынущий след

Оставляя,

Сбиваясь,

Защиты просить не умея —

Мы уходим, бежим, задыхаемся...

Нет

Впереди Моисея.

1978 Одесса

«А мы остаёмся...»

А мы остаёмся —

На клетках чудовищных шахмат —

Мы все арестанты.

Наш кофе

Сожжёнными письмами пахнет

И вскрытыми письмами пахнут

Почтамты.

Оглохли кварталы —

И некому крикнуть: «Не надо!»

И лики лепные

Закрыли глаза на фасадах.

И каждую ночь

Улетают из города птицы,

И слепо

Засвечены наши рассветы.

Постойте!

Быть может — нам всё это снится?

Но утром выходят газеты.

1978 Одесса

«Кому дано понять прощанье...»

Кому дано понять прощанье —

Развод вокзальных берегов?

Кто может знать, зачем ночами

Лежит отчаянье молчанья

На белой гвардии снегов?

Зачем название — любовь?

А лучше б не было названья.

1978 Одесса

«Сия зима умеет длиться...»

Сия зима умеет длиться,

И нет болезни тяжелей.

И чашу декабря — налей! —

В слепых домов лепные лица

Плеснуть — застынет на лету!

И грянет голосом студёным —

Снежком в окно —

стекольным звоном —

Но звон увязнет за версту.

И вновь под белыми мехами,

Под ватным бредом за окном —

Неизлечимое дыханье

О винограде вороном.

1978 Одесса

«Как беззвучно стремится мимо...»

Как беззвучно стремится мимо

Этот бешеный снегопад!

Словно ссорятся херувимы —

Только перья с небес летят!

Словно белые кони в мыле —

Свита снежного короля —

На лету, ошалев, застыли,

А возносится вверх земля.

И достаточно молвить слово —

И подхватит, и унесёт

Так стремительно и бредово,

Что дыханье в губах замрёт.

И завьются ветра крутые

Под ногами, и сей же час

Побледневшие мостовые,

Накренясь, пропадут из глаз.

И, боясь упустить из вида

Сногсшибательный ваш полёт,

С бельэтажа кариатида

Белой рученькой вам махнёт.

Ну, возьмите её с собою

В эти дьявольские снега,

В это буйное голубое,

Растерявшее берега!

Пропадайте в большом зените,

Не оглядываясь назад!

Что ж вы медлите?

Посмотрите —

Ваш кончается снегопад.

1978 Одесса

«А рыбы птицами мнят себя...»

А рыбы птицами мнят себя,

Не ведая облаков.

Они парят — сродни голубям —

Над пальчиками цветов.

И есть у них рожденье и смерть,

И есть печаль и любовь,

Морские кони, вода и твердь.

А нет одних облаков.

1978 Ленинград

«В двух верстах от реки Двины...»

Моему незнакомому прадеду — подполковнику гражданской войны

В двух верстах от реки Двины —

С пулей в горле —

В последней муке —

Посредине своей войны

Ты навек запрокинул руки.

И по белой рубашке — кровь

Голубая.

И рот прокушен.

И растерянных муравьёв —

Хороводом —

Простые души.

Вместо будущих летних дней,

Вместо горькой посмертной славы