Стихотворения. Рассказы. Пьесы - [16]

40

Стал он жрать этих птичек всех без исключенья.

41

Вот тут-то кроны пришли в движенье

И птичий всполошился хор

И на вершинах гор

Есть дуновенье.

1924

О покладистости природы Перевод М. Ваксмахера

Ах, душистым парным молоком угощает прохладная кружка

Стариковский, беззубый, слюнявый рот.

Ах, пес приблудный, любви взыскуя,

Порой к сапогу живодера льнет.

И негодяю, который насилует в роще ребенка,

Кивают приветливо вязы тенистой листвой.

И дружелюбная пыль нас просит забыть поскорее,

Убийца, след окровавленный твой.

И ветер крики с перевернувшейся лодки

Старательно глушит, заполняя лепетом горы и дол,

А потом, чтобы мог сифилитик заезжий поглазеть на веселые ноги служанки,

Приподымает услужливо старенькой юбки подол.

И ночною порой в жарком шепоте женщины тонет

Тихий плач проснувшегося в углу малыша.

И в руку, которая лупит ребенка, угодливо падает яблоко,

И собою довольная яблоня чудо как хороша.

Ах, как ярко горят глаза мальчишки,

Когда под отцовским ножом с перерезанным горлом на землю валится бык!

И как бурно вздымаются женские, детей вскормившие груди,

Когда полковые оркестры разносят маршей воинственный рык.

Ах, матери наши продажны, сыновья унижаются наши,

Ибо для моряков с обреченного судна любой островок благодать.

И умирающий одного только хочет: дожить до рассвета,

Третий крик петухов услыхать.

1926

Песня за глажкой белья об утраченной невинности Перевод Д. Самойлова

^{22}

1

Наверное, это неправда,

Хоть мне твердила мать?

Себя испаскудишь и будешь не рада,

Ведь чистой уже не стать.

  Такого не бывает

  Со мной или с бельем;

  Все пятна отмывает

  Рекой или ручьем.

2

В одиннадцать лет творила

Такое, что молвить — срам.

И плоть ублаготворила

К четырнадцати годам.

  Пусть грязь к белью пристала,

  Но есть на то вода,

  Чистехонькое стало,

  Как девичья фата.

3

Я пала уже до предела,

Когда появился он,

И до небес смердела,

Как город Вавилон.

  Когда белье полощут,

  Не надо рук жалеть,

  Почувствуешь на ощупь,

  Что начало белеть.

4

Когда меня обнял мой первый

И я обняла его,

Почувствовала, как со скверной

Рассталось мое существо.

  Вот так с бельем бывает,

  Так было и со мной —

  Всю скверну отмывает

  Бегущею волной.

5

Но зря меня отмывали,

Пришли худые года,

И падлом и дрянью меня обзывали,

И падлом я стала тогда.

  От жмотства мало толка,

  Им бабу не спасешь.

  Храни белье на полке —

  Оно грязнится все ж.

6

Но вечно не быть дурному,

И вновь явился другой.

И все у нас было совсем по-иному,

И вновь я стала иной.

  Его снесешь на реку,

  Есть сода, ветер, свет,

  Подаришь человеку —

  И грязи больше нет.

7

Что будет? — пусть меня спросят,

А я отвечу одно:

Уж если белье не износят:

Зазря пропадет оно.

  А станет вдруг непрочным,

  Его река возьмет,

  И заполощет в клочья.

  И так произойдет.

1921

О приветливости мира Перевод В. Корнилова

1

На пустой земле, где ветер лют,

Каждый поначалу наг и худ.

Зябко ждет, когда придет черед:

Женщина пеленкой обернет.

2

Не желал никто его, не звал

И за ним повозки не послал,

Был он неизвестен никому,

Но мужчина руку дал ему.

3

И с пустой земли, где ветер лют,

В струпьях и в коросте все уйдут.

Наконец, полюбят этот свет,

Если горсть земли им кинут вслед.

О лазании по деревьям Перевод Д. Самойлова

1

Когда из ваших вод вы вылезаете к ночи —

Ведь вы должны быть голы, а кожа упруга, —

Карабкайтесь тогда на большие деревья.

А небо должно быть белесым. А ветер дуть с юга.

Ищите тогда кроны, что черно и огромно

Колеблются вечером все тише и тише,

И ждите полночи в лиственной чаще.

И ужас вокруг и летучие мыши.

2

Кустарников тугие, жесткие листья

Вам спину корябают, поэтому лучше

Прижаться к стволу; ну так лезьте скорее,

Негромко кряхтя, на верхние сучья!

Прекрасно качаться на самой вершине,

Но только ее не толкайте стопою,

Прильните к верхушке, ведь дерево это

Сто лет качает ее над собою.

О плавании в озерах и реках Перевод Д. Самойлова

1

Бесцветным летом, когда ветры веют

Лишь поверху, свистя в высоких кронах,

Лежите тихо в реках и озерах,

Отмачивайтесь, как белье в затонах.

В воде легчает тело. И когда

Из речки в небо падает рука,

Ее легко качает слабый ветер,

Наверно, спутав с веткой лозняка.

2

Днем тишину предоставляет небо.

Летают ласточки. Тут, в лоне ила,

Прикрой глаза. А пузырьки набухнут,

Знай: сквозь тебя рыбешка просквозила.

Я весь — живот, и бедра, и рука, —

Прижавшись тесно, мы лежим на дне.

И лишь когда сквозь нас проходят рыбы,

Я ощущаю солнце в вышине.

3

Когда к закату станешь от лежанья

Совсем ленив, недвижен и разнежен,

Все это нужно без оглядки, с плеском,

Швырнуть в теченье рек, на самый стрежень.

Так лучше делать вечером, когда

Акулье небо с жадностью стоит,

Бледнея, над рекою, и предметы

Приобретают их исконный вид.

4

Конечно, лучше будет на спине

Лежать, как и обычно вы лежите.

Не надо плыть, а делать так, как будто

К подонной гальке вы принадлежите.

Смотрите в небо, словно бы несет

Вас женщина, на это и похоже,

Плывите, как в своих прудах и реках

Ты плаваешь ночами, добрый боже.

1919

О городах Перевод Е. Эткинда

^{23}

Под ними текут нечистоты.

Внутри — ничего, а над ними клубятся дымы.

Мы были внутри. Мы там заполняли пустоты.

Мы быстро исчезли. Исчезнет и город, как мы.

1927

Большой благодарственный хорал Перевод Е. Эткинда

^{24}

1

Люди, воздайте хвалу наступающей ночи.