Стихотворения. Поэмы - [98]

Крутой отсвечивая гладью,

Гнала волну волне вослед,

Как будто ей и толку нет,

Что люди вправду пять за пядью

К ней подбирались столько лет;

Что не на шутку шли подкопом

В пластах породы и песков,

Призвав сюда немалый опыт

С иных далеких берегов;

Что эта сила,

С флангов, с тыла

Пододвигаясь день за днем,

На клетки плес разгородила,

Прошла, по дну и подо дном;

Вдавила вглубь рубеж бетонный,

Стальной решеткой проплетенный,

Недвижно вечный, как скала,

И, выбрав наверх гравий донный,

Громаду-насыпь возвела.

И в ней из хитрого расчета

Убавив исподволь простор,

Реке оставила ворота,

Чтоб взять их завтра на запор.

Уже был связан мост понтонный

На быстрине — звено в звено, —

Откуда груз тысячетонный

В свой час низринется на дно.

Тот час уже в окно стучался

Не без торжественных затей:

Съезжались гости и начальство

Различных рангов и статей;

Корреспондентов специальных

Нетерпеливая орда —

Одной и вместе с тем «Центральной»

В те дни гостиницы страда.

Сбивалось множество народу,

Толпясь, глядеть на эту воду

И переглядываться:

— Д-да…

Предположенья, слухи, толки,

Сужденья вольных знатоков

О недостатках подготовки,

О риске и перестраховке

И установке

От верхов.

Но и о том, как эти воды,

Подобно волжским и иным,

Уже не дар, а дань природы, —

Войдут в назначенный режим;

Подтянут к центрам захолустья,

Дадут запев Сибири всей.

А там еще и Братск, и Устье,

А там и братец Енисей,

А там…

Жестокий в Приангарье —

Под стать зиме — держался зной.

Уже сдавалось — пахнет гарью,

Бедой извечною лесной;

Что со ствола на ствол смолистый

Бежит, как белка, налегке

И в трубку скручивает листья

Зловещим жаром вдалеке;

И сна лишает край таежный,

И расставляет в цепь войска,

И самолетов гул тревожный

Заводит в небе…

А река,

Шурша, жгуты свои свивала,

И от лихой жары тех дней

Вода студеная с Байкала

Еще казалась холодней;

Неслась, красуясь мощью дикой,

Шипучей пеной на груди…

Все наготове. А поди-ка —

Встань поперек.

Загороди!..

С утра, с утра

В тот день воскресный,

Во что горазд принаряжен,

И городской народ и местный,

И свой на стройке и безвестный,

Забрав подруг своих и жен

С детьми, — на праздник необычный

Теснился, точно в ГУМ столичный,

Ломился грудью, чтоб места

Занять поближе у моста.

И в самый полдень, как ни жарок,

Не убывал людской напор,

И пестр, и ярмарочно ярок,

И вместе строг был этот сбор.

Один глазел —

Врожденный зритель,

Любитель истый — стар ли, мал;

Другой как раз был сам водитель,

Но в эту смену не попал.

А та пришла, чтоб видеть сына

Иль мужа в самый этот час,

Когда к воде его машина

Пойдет под тысячами глаз.

А кто-то дочку

По платочку,

А кто подружку — на посту

Среди построенных в цепочку

Регулировщиц на мосту —

Распознавал…

Но в этом сборе

Невольно каждый брал в расчет,

Что тут народ —

Не на футболе,

Что праздник — праздник, да не тот.

И речь не та, и смех, и шутки…

А там, у самой Ангары,

Собрался штаб в тесовой будке,

Как улей душной от жары.

Все службы стройки там сидели —

Воды, земли, колес, дорог.

Но всем уже речам о деле,

Как перед боем, срок истек.

Последним кругом для порядка

Поверка старших обошла,

И, на часы взглянув украдкой,

Начальник встал из-за стола.

С последней доброю затяжкой

Вздохнул — как будто с плеч гора.

И виды видевшей фуражкой

Стол обмахнул.

— Ну что ж, пора…

— Пора!

И враз моторы взвыли,

Секунд своих не уступив,

И самосвалы в клубах пыли

Взошли на пляшущий настил

И развернулись по теченью

Реки — во всю длину моста,

И строем — в ряд, как на ученье,

Над кромкой вздыбили борта.

Рванулся вниз флажок сигнальный,

И точно вдруг издалека

Громовый взрыв породы скальной

Толкнулся в эти берега.

Так первый сброс кубов бетонных,

Тех сундуков десятитонных,

Раздавшись, приняла река…

Она грядой взметнулась пенной,

Сверкнула радугой мгновенной

И, скинув рваную волну,

Сомкнулась вновь.

И видно было,

Как этот груз она катила,

Гнала по каменному дну.

И над ее волной верченой,

Бренча оснасткою стальной,

Мост всколыхнулся, облегченный,

И, вновь подняв заезд груженый,

Прогнулся вровень с той волной.

И снова — в очередь машины,

Под грузом тужась тяжело,

На цель с боков и середины

Зашли.

И так оно пошло.

С погрузки на мост, с моста в гору

Заезд в заезд смыкался круг.

И был любой шофер шоферу

Как будто кровный брат и друг.

В таком взаимном береженье,

Блюдя черту —

Бортом к борту, —

Кругообразное движенье

Не прерывалось на мосту.

Еще тревожная задача

Наружный сдерживала пыл,

Как бой, что был красиво начат,

Но только-только начат был.

И был труднее с каждым часом

В разгаре памятного дня:

Не подоспей боеприпасы —

Бой захлебнется без огня…

Машины шли, теснясь и пятясь,

Держась на той струне тугой:

Не сплоховать,

Не сбавить натиск,

Не проморгать беды лихой…

То был порыв души артельной,

Самозабвенный, нераздельный, —

В нем все слилось — ни дать ни взять:

И удаль русская мирская,

И с ней повадка заводская,

И строя воинского стать;

И глазомер, и счет бесспорный,

И сметка делу наперед.

Сибиряки!

Молва не врет, —

Хоть с бору, с сосенки народ,

Хоть сборный он, зато отборный,

Орел-народ!

Как в свой черед

Плечом надежным подопрет, —

Не подведет!

Сибиряками

Охотно все они звались,

Хоть различались языками,

Разрезом глаз и складом лиц.

Но цвет был общего закала:

Сибири выслуженный дар —

Под слоем летнего загара

Еще там зимний был загар.

Тут были: дальний украинец