Стихотворения. Поэмы - [112]

Сокрыт бог знает как глубоко,

Во всяком случае, поглубже,

Чем труп,

Опущенный в могилу.

Когда ж он вновь увидит солнце?

Когда увидит дорогую?

Кто знает! Никогда — быть может!

А почему попал он в яму?

А потому, что вздумал людям

Поведать откровенье божье:

Есть общее добро на свете,

Которое должно достаться

Всем поровну, и это благо —

Ты, драгоценная Свобода!

И кто отымет у другого

Хотя бы крошечку Свободы,

Тот совершает грех смертельный

И истребленью подлежит!

«О ты, священная Свобода,

Теперь я за тебя страдаю, —

Сказал с великой болью узник, —

И если бы я в этом мире

Один был, как в былые годы,

То здесь, на каменной скамейке,

Сидел бы я теперь спокойно,

Так гордо, как сидит на троне

Король-насильник! И, ликуя,

Носил бы я свои оковы,

Как прежде — перстень обручальный!

Но у меня жена, ребенок.

Кто будет хлебом и любовью

Питать их? Что случится с ними?

О сердце, если ты не можешь

В холодный камень превратиться,

Так что же ты не разорвешься?»

Так он стонал, кричал и плакал,

А вечный мрак смотрел спокойно

И равнодушно на Сильвестра.

И замолчал он наконец,

Как будто сдался дух усталый,

И стал немым и неподвижным,

Таким бесчувственным, как камень

Тот, на котором он сидит,

Таким бесчувственным, как мрак,

Которым нынче он объят.

Не чувствовал, а только думал.

Летели мысли низко-низко,

Как птицы, чьи подбиты крылья:

«Тюрьма моя, сестра могилы!

Кем выстроена? Кто разрушит?

С каких ты пор стоишь? Доколе?

Кто до меня во мгле томился?

Свободолюбец, мне подобный,

А может быть, простой разбойник?

И здесь ли в прах он превратился

Иль снова божий мир увидел?

Прекрасен мир — поля и горы,

Леса, и реки, и равнины,

Цветы и звезды… Но, быть может.

Я больше их и не увижу,

А может быть, тогда увижу,

Когда забуду их названья…

Неужто год пройдет в темнице?

Здесь каждая минута — вечность,

Здесь время медленно плетется,

Как старый нищий одноногий!

Год! А быть может, даже — десять,

Быть может — двадцать. Даже больше!

Придите же ко мне скорее,

Вы, мертвецы, что здесь уснули!

Потолковать хочу я с вами.

Меня научите, быть может,

Как надо коротать здесь время.

О мертвецы, ко мне придите!

И я, уже мертвец, быть может,

Дурные сны в могиле вижу…

Меня живым похоронили,

Я мертв! Уже не бьется сердце,

А эта дрожь в груди холодной

Не боле, чем последний трепет

Больной души…»

И вовсе перестал он думать.

Ни в голове его, ни в сердце

Ни чувств, ни мыслей не осталось.

Сидел, как статуя, недвижно,

Смотрел он молча в очи ночи,

Заполнившей его темницу.

Застыли, омертвели члены,

И голова его склонилась,

И начал он терять сознанье,

И навзничь он упал на камни.

Заснул ли? Потерял ли намять?

Лежал он долго без движенья.

И вдруг,

Как будто поднят взрывом

Или железом раскаленным

Ожжен, вскочил с таким он воплем,

Что даже стены застонали:

«Куда ты? Стой!»

Простер он руки,

Как будто что то обнимая,

И снова рухнул на скамейку

Он, обессилев. И застыли

В его очах большие слезы.

И, будто выдыхая душу,

Он прошептал:

«Ушла. Исчезла!

Теперь всему конец. Свершилось!»

Что сталось? Кто его покинул?

Что кончилось? Приснилось что-то?

Нет. Было то не сновиденье,

И все ж не явь!

Перед Сильвестром

Явилось женщины виденье,

В котором он узнал супругу.

Она, она к нему склонилась

И на ухо ему шепнула:

«Господь с тобой! Я — отстрадала!»

Поцеловала и исчезла.

И он вскочил. Глаза раскрылись,

Но все ж ее он видел, видел

Еще мгновенье. Вслед за этим

Сгустилась тьма еще ужасней,

Как после молнии бывает.

«Господь с тобой! Я — отстрадала!»

Он вспомнил этот мертвый голос,

Он понял: больше не придется

Услышать этот голос нежный.

«Господь с тобой! Я — отстрадала!»

«Господь с тобой! Под страшным вихрем

Ты, ветвь души моей, сломилась!

С цветущей ветвью вихрь умчался, —

Зачем он дерево оставил?

Пусть вывернет меня он с корнем

И унесет за ветвью следом!

Пусть я найду тебя увядшей,

Чтоб весь остаток этой жизни

Проплакать у святых развалин.

За жизнь я больше не цепляюсь —

Я жизни цель уже утратил:

Была ты целью этой жизни!

Ведь для тебя я жил на свете,

Благодаря тебе и жил я,

О ты, любви моей богиня!

Действительность — лишь только ты,

А человечество, свобода —

Ведь это все слова пустые,

Лишь призраки, во имя коих

Бороться могут лишь безумцы!

Ты, только ты реальность жизни,

Ты — явь, любви моей богиня!

И ты потеряна навеки!

И если я, как крот, разрою

Всю землю — не найду тебя я!

Ты только прах, как все другое,

Такой же и ничем не лучше!

Среди других ты растворишься,

Как будто зверь или растенье!

Но даже и утрату эту,

Всю тяжесть эту понесу я,

До той поры пока не рухну,

Лишь удалось бы попрощаться

И ей сказать одно лишь слово,

Одно коротенькое слово!

Конец, конец! Ведь даже это

Господь мне не позволил сделать…

Как беспощаден бог небесный!

А человек, глупец ничтожный,

Склоняет перед ним колени,

Зовет отцом и обожает…

Нет! Ты — тиран, господь небесный!

Я шлю тебе свое проклятье.

Сидишь ты на небесном троне,

В своем величье хладнокровном

Земным тиранам уподобясь,

Сидишь, господствуя кичливо,

И, что ни день, зари лучами

И кровью из сердец разбитых

Окрашиваешь тусклый пурпур

Давно уж выцветшего трона!

Ты хуже всякого тирана!

Будь проклят! Так же, как отрекся

Ты от меня, я отрекаюсь

И от тебя! Пусть будет меньше

Одним рабом! Возьми обратно

Жизнь, что швырнул мне как подачку!

Бери назад! Отдай другому!