Стихотворения ; Пьесы - [32]

Шрифт
Интервал

Я бреду в поля немые:
— Вас не узнаю, родные,
Здесь ли праздновалось лето?

Роса и ягоды

Перевод В. Елизаровой

Осенний голый кустик при дороге,
В прозрачных каплях, в красных каплях
Цвет слез и крови. И душа в тревоге:
Не путник ли здесь плакал, утомлен?
Нет, — то роса и пламень спелых ягод
Самою осенью для птиц зажжен:
Пусть сердце не узнает зимних тягот.
Живительной природы дар прими.
Забудь былое. Будущим живи.

Одинокая сосна

Перевод В. Елизаровой

Воздух недвижен, дремотный,
Лег на травиночки;
Озера лик незаботный:
Нет ни морщиночки.
Сосны темны, и таится
Ельник в молчании.
Лес будто в страхе томится
И в ожидании.
Только одна одиноко
Крона качается,
А по соседним далёко
Дрожь пробирается.

Зачинщик непокоя

Перевод В. Елизаровой

Кто там ворчит и кто рычит?
Теперь я различаю въявь:
Когда б лесам в горах шуметь,
То громче бы звучал их шум.
Когда б травинкам шелестеть,
Их шелест тише бы звучал.
Я это озеро узнал,
В нем первом непокой восстал.
Леса и травы уж молчат,
А волны долго говорят:
Им непогоду предвещать
И после бури колебать
Глубины, где сквозь стон глухой
Зачинщик непокоя сам
Себя уводит в непокой.

Кокле ветра

Перевод В. Елизаровой

Мир заключить с миром,
Если в груди смута?
Страсти и алчущий дух,
Грезы и горькое сердце?
Глаза покоя и счастья,
Как звезды, в людей проникнут:
В себе разрешится дух,
В себе — исцелится сердце.

Долг прошлого

Перевод В. Елизаровой

Когда тетради я листал,
Внезапно я увидел строки
Поблекшие; я их узнал,
Они из прошлого далёка.
Откуда здесь они? Зачем?
Я думал, все давно забыто;
Мы разминулись. Между тем
Прошедшему душа открыта.
Желаемое не сбылось
И пожелтело, как страница;
Нам встретиться не привелось
С тех пор, как отцвела денница.
Пусть строки дремлют просто так,
Мне ничего от них не надо,
Они — моей победы знак
И больше не пугают взгляда.
И не удержат при себе.
Я сам в своих решеньях волен,
Как волен сам в своей судьбе,
И потому душой спокоен.
Покрытый долг прошедших дней
Ум гонит от себя сурово.
А сердце между двух огней
Все ждет чего-то от былого.

Биение сердца

Перевод В. Брюсова

Сердца биение —
Мера для времени, —
Блещет ли радостно
Взор на мгновенье,
Или так тягостно
В жизненном бремени!
Сердца биения, слышишь, твердят:
«Есть время еще, но спеши, — говорят, —
Спеши, наблюдая, как уходят мгновения,
И скоро — увы! — хотя и не верится,
Станут все медленней сердца биения,
Которыми время недолгое мерится».

Тяжесть

Перевод В. Елизаровой

В темной груди носишь
Тяжесть глубже всего,
Она тебя книзу тянет
Самого.
Она твой шаг сбивает,
Сердце теснит:
Сердце твое трепещет,
В страхе стучит.
Что ищешь вслепую?
Всякому свой черед:
Тяжесть и есть вечность,
Жизнь из нее растет.

«Расту, ища лесов…»

Перевод В. Елизаровой

Расту, ища лесов прикосновенья:
Над головой венок из листьев желто-красных
…Расту и устремляюсь в выси.

Лето

Перевод В. Елизаровой

Ты вновь идешь, мой долгожданный срок,
Когда с лугов теплынь и день высок;
И дух мой им вослед струится, как дымок,
Скорей же, лета срок!

Salve![8]

Перевод А. Ахматовой

Неба полдневного
Глубь голубая,
Севера серого
Муть неживая…
С юга сияющий
Свет первозданный,
С севера движутся
Мгла и туманы.
Юг — это веянье
Веток душистых,
Сосны на севере
Чахлы и мшисты.
Сила отрадная
Юга родного,
Дай мне спасенье
От севера злого!
Salve!
Юг и солнце —
Наши родители,
Лето, веди меня
К светлой обители!
Salve! Salve!

Qui si sana[9]

Перевод В. Елизаровой

Я погружаюсь, я иду
В зеленый океан природы.
Быть может, здесь покой найду?
Иль жизни теплую звезду
В жемчужных кладях водосвода?
А может, — может, не найду…
И жемчуг, может, зря блестит,
И страждущему — даль обманна,
Но сердце тихо говорит:
— Qui si sana!

Слова оврага

Cave di gandria

Перевод В. Елизаровой

Спускаясь с гор, овраг окрест звенит,
В переднике несет зеленые леса,
Несет охапкой шелесты ветров,
И смешивает их с журчанием ручьев,
И солнечными обдает лучами.
А мне овраг зеленый говорит:
— Прими широким сердцем всю округу,
И утолишь свои печали тут,
И дни твои в покое потекут,
И, одинокий, встретишься с друзьями.

Играющее на струнах

Перевод В. Елизаровой

Уже природа обещала
Руками нежными принять
Последних болей покрывала
С души моей. И сердце стало
Уже расслабленно звучать.
Но солнца каждый взор живой
Еще поет на тихой кокле;
И боли сами приумолкли,
А сердце ветхою струной
Еще доносит трепет мой.

Моросит…

Перевод С. Шервинского

Дождь моросит, не виден он,
Лишь слышен шум незвонкий.
Я грустью сладкой истомлен,
Чуть уловимой, точно сон, —
Такой же тонкой, тонкой…

Чаша с драгоценностями

Перевод А. Ахматовой

Когда встающий день просторы золотит,
Ночь утру дивные сокровища дарит,
И те сокровища готовятся в тиши,
Когда неспящих нет на свете ни души.
Но утро тот сосуд разбило второпях,
Алмазы сыпятся, блистая на полях…
Пусть люди это все росою называют! —
Ребенок и поэт их радостно сбирают.

Полдень

Перевод М. Голодного

Сияет солнце, летний день
Взошел на небосклон.
Полдневная косая тень
Вплелась в мой тихий сон.
И дремлют дерево и луг,
И замер звон косы.
Остановилось время вдруг,
Не движутся часы.
И небо надо мной кругом
Раскинулось, томясь…
Как перед вечностью, лицом
Светлею в этот час.

Мое озеро

Перевод В. Елизаровой

Как солнце греет,
Как травы душисты!
Облако млеет,
Туманы чисты.
Озеро искрится,
Зыбь играет:
Волна веселится,

Рекомендуем почитать
Разбойники

Основной мотив «Разбойников» Шиллера — вражда двух братьев. Сюжет трагедии сложился под влиянием рассказа тогдашнего прогрессивного поэта и публициста Даниэля Шубарта «К истории человеческого сердца». В чертах своего героя Карла Моора сам Шиллер признавал известное отражение образа «благородного разбойника» Рока Гипарта из «Дон-Кихота» Сервантеса. Много горючего материала давала и жестокая вюртембергская действительность, рассказы о настоящих разбойниках, швабах и баварцах.Злободневность трагедии подчеркивалась указанием на время действия (середина XVIII в.) и на место действия — Германия.Перевод с немецкого Н. МанПримечания Н. СлавятинскогоИллюстрации Б. Дехтерева.


Американская трагедия

"Американская трагедия" (1925) — вершина творчества американского писателя Теодора Драйзера. В ней наиболее полно воплотился талант художника, гуманиста, правдоискателя, пролагавшего новые пути и в литературе и в жизни.Перевод с английского З. Вершининой и Н. Галь.Вступительная статья и комментарии Я. Засурского.Иллюстрации В. Горяева.


Учитель Гнус. Верноподданный. Новеллы

Основным жанром в творчестве Г. Манна является роман. Именно через роман наиболее полно раскрывается его творческий облик. Но наряду с публицистикой и драмой в творческом наследии писателя заметное место занимает новелла. При известной композиционной и сюжетной незавершенности новеллы Г. Манна, как и его романы, привлекают динамичностью и остротой действия, глубиной психологической разработки образов. Знакомство с ними существенным образом расширяет наше представление о творческой манере этого замечательного художника.В настоящее издание вошли два романа Г.Манна — «Учитель Гнус» и «Верноподданный», а также новеллы «Фульвия», «Сердце», «Брат», «Стэрни», «Кобес» и «Детство».