Стихотворения - [4]

семь… Впрочем, и этого хватит.

* * *

сесть у реки

и бросать и бросать в воду

свои трудности

и смотреть

как они уплывают

вниз по течению

не тонут легкие

* * *

Умыкнута, замкнута

долгим замыканием.

Пряник — первый зам. кнута.

Шоколад в капкане ем.

Марс не слаще Сникерса.

Стерпится. Слипнется.

* * *

В меблированных странах

меня бы поставили в спальне,

отразили в пяти зеркалах,

спеленали бы шелком…

А у нас, если встать у окна

и смотреть в него долго,

непременно заплачешь.

* * *

и каждый день

сто лет со дня рождения кого-то

и каждый миг

каких-то поцелуев юбилей

тогда налей

помянем прошлогоднее веселье

идут века

пришли стоят чего-то ждут

* * *

Воздух ноздрями пряла,

плотно клубок наматывала,

строк полотно ткала

Ахматова.

Легкие утяжелив,

их силками расставила

птичий встречать прилив

Цветаева

Ради соитья лексем

в ласке русалкой плавала

и уплывала совсем

Павлова.

* * *

Я в курсе своих ракурсов —

я фотогигиенична.

Улыбку сырную? — Накося!

К себе изнутри привычная,

хозяйка своих мускулов,

ваяю себя снаружи

и прячу свою музыку,

тоску, одиночество, ужас.

* * *

Всех стоматогинекологий

Мазох де Сад — в одной груди…

Не стой на болевом пороге —

входи.

* * *

Агония. Огонь.

В огне плывущий конь.

* * *

Для развития дикции: молись за врага

с полным ртом выбитых зубов.

Для развития зрения: видишь врата?

Приглядись: на воротах видишь засов?

Для развития бицепсов: тяжек засов

и — для трицепсов — еще тяжелее дверь.

Для развития слуха: походка часов,

будильник. Просыпайся. Снам не верь.

* * *

Не бесполая — полая,

не безвольная — вольная.

полутораметровая

и такая тяжелая,

что, во чрево метрово, я

опускалась и думала:

как бы под моей тяжестью эскалатор не провалился!

* * *

Ты сам себе лестница — ноги прочнее упри,

ползи лабиринтом желудка, по ребрам взбегай,

гортанью подброшен, смотри, не сорвись с языка,

с ресниц не скатись, только потом на лбу проступай

и волосы рви. Ибо лестница коротка.

* * *

Виртуоз игры на пуповине,

как струна, натянутой разлукой,

на одной струне, как Паганини,

я играю. Скрипка — внучка лука,

правнучка цикады, чьи сигналы

часты, как звонок международный…

Для разлук слова подходят мало —

недостаточно чистопородны.

* * *

Стояла у зеркала,

училась говорить нет.

Нет. Нет. Нет.

Но отраженье говорило:

да.

* * *

Холодную землю своим животом согреваю.

Двумями руками траву против шерсти чешу.

Всему, что звучит, всем своим существом подпеваю.

У всех, кто молчит, за крикливость прощенья прошу.

* * *

Как вешаться не хочется,

как хлопотно стреляться,

как долго и как холодно

лететь вниз головой!

В порядке исключения

позволь в живых остаться

и помереть, как следует,

а не как Пушкин твой!

* * *

Свеча горела на столе,

а мы старались так улечься,

чтоб на какой-то потолок

ложились тени. Бесполезно!

Разве что стоя над столом,

о стол руками опираясь

и нависая над свечой, —

так — да. Но только рук скрещенья.

* * *

За пианино, к целому свету спиной.

За пианино, как за высокой стеной.

За пианино, в него уходя, как в забой,

как в запой. Никого не беря с собой.

* * *

на руках

за ручку

за руку

под руку

рука об руку

на руках

из-под руки

из рук в руки

по рукам

из рук вон

на руках

в руце

* * *

Глядеть вовнутрь, видеть все внутри —

и вывернуться, чтобы всем нутром

увидеть все вовне, всего себя

внутри, в утробе жизни разглядеть.

* * *

Отдых на цвет — зеленый.

Божий коровник в траве

и, в той же самой траве,

тело мое, крапленое

родинками и родами,

скальпеля смелой резьбой, —

тело мое, Бог с тобой! —

валяй по законам природы,

валяйся в постели, в траве,

мычи, ощущая мужчину,

буквы пиши на коре

ножом перочинным.

* * *

Молитва в минуту оргазма

внятней господу богу.

Ведь это его затея —

благословение плодом.

Буду же благословенна.

Господи, даруй живот.

* * *

Влюбленная беременная женщина…

Нет повести печальнее и гаже!

Бледнея от тоски и токсикоза,

кружить по городу местами обитанья

Его. И вдруг увидеть, и бежать,

бежать долой с — таких прекрасных! — глаз

(не падать же, ей-богу, на колени!),

и до утра рыданьями глухими

тревожить гладь околоплодных вод…

* * *

Тьма. Тьма тьмущая.

Сотни, сотни мгновений.

Вдруг — огонек спички.

Вдруг — огонек сигареты.

Ты прикурил, ты куришь.

Слава тебе, Боже!

* * *

Творенье должно быть натянуто как палатка

Творенье должно быть натянуто как рогатка

Творенье должно быть натянуто как перчатка

Но при этом в нем не должно быть никаких натяжек

36 КАДРОВ

Я и папа, очень красивый.

Я и папа, еще красивый.

Очень красивая я.

Я и некто — господи, как его?

Я и некто, я — в подвенечном.

Костюм — тот же, некто — другой.

Я и девочка.

Я и две.

Я — нечетко, но в толстом журнале.

Вполоборота.

И со спины.

Многие лица.

Многая лета.

Дальше не вышло.

Но это неважно:

Некто рассеянный вынул пленку

и засветил.

* * *

Не так подробно, Господи!

BLASONS

Вдруг, не стерпев счастливой муки,

Лелея наш святой союз,

Я сам себе целую руки,

Сам на себя не нагляжусь.

Ходасевич. К Психее

Психея же в ответ: — Земное,

Что о небесном знаешь ты?

Ходасевич. Искушение

O corps qui fait par sa grande vertu

Sentir un bien que j`ai cele…

Anonim. Les blasons anatomiquis du corps feminim.

Павлову

Les yeux

Мое лицо носит печать хорошей породы,

хотя ничего хорошего нет

у этой породы:

сибирские священники, вологодские алкоголики,

украинские евреи

сонно аукаются

в венах моих и артериях. Отсюда —

разрез глаз,