Стихотворения - [7]

В туфельках дробных, начищенных —

С банным ветром

Выносит метро поутру

На Тверском, на Арбате,

На Пресне!..

И сыщешь ли

Ту, что тоже спешит

На студеном ветру?..

1955

Письмо

Я здесь живу на сквозняке

Меж гор, поднявшихся до неба,

Не на курорте, а в тоске,

В какой еще ни разу не был.

Уж месяц март, а здесь зима —

Такой не помнят старожилы.

Дрожат озябшие дома,

Скрипят деревья что есть силы.

Отсюда надо бы бежать,

Но, на весну тая надежды,

Я продолжаю что-то ждать

На юге, средь сугробов снежных.

Над отопленьем паровым

Окно у нас пургой забито.

Я сплю и ем, и мой режим

Еще на двадцать дней рассчитан.

Но это все не вся тоска:

Есть здесь на телефон тропинка,

Там голос твой издалека

Звенит холодный, словно льдинка.

И трубка, брошенная зло,

Летит на рычажок с размаху,

И все надежды на тепло

Опять летят куда-то прахом.

Клубится на горах мороз,

В лицо с размаху хлещут вьюги…

Не дай бог, чтобы вам пришлось

Вот так зазимовать на юге.

1955

Перед парадом

Уснула города громада,

И, может, час уже гремя,

В ночь за неделю до парада

Идут по городу грома.

На перекрестке иногда

Они встают в равненье стройном,

А дождь идет, течет вода

По стали пушек дальнобойных,

По башням, блещущим слегка,

И по парням в сукне и коже,

Глядящим с башен свысока

На редких в этот час прохожих.

Газойля дым, походов дым…

И, приобщенным к славе сталью,

Им думается, молодым,

Что за плечами плещут дали,

В которых Прага и Берлин,

Пожары, рейды, медсанбаты…

И вот они глядят с машин,

Как всё видавшие солдаты.

И дела нету им притом,

Зачем без видимой причины

Стоит и мокнет под дождем

Уже немолодой мужчина.

1955

Песенка

М. Исаковскому

Рыжий дождик бегал с ветром взапуски,

Речку затопили небеса,

Солнце по небу ходило запросто,

Но происходили чудеса.

С неба лес спускался к речке лесенкой,

Колокольцы падали с весла,

И нехитрая, как полдень, песенка

В том краю родилась и пошла.

С ней сдружились плотники и пахари,

А у них дела по всей земле;

Услыхав ее, баяны ахали

Даже в самом песенном селе.

А была она короче кóротка,

Ничего особенного в ней,

Но, видать, в ней что-то людям дорого,

И они сочли ее своей.

Даже в океане Атлантическом

Кочегар сменился у котла,

И под небом душным и тропическим

Песня, как над Волгой, поплыла.

Значит, в ней жила, звучала русская,

Грустная в тот миг, душа-краса

И звала домой, как тропка узкая…

Так и происходят чудеса.

1955

«Жизнь, по пословице, не поле…»

Жизнь, по пословице, не поле,

А были позади поля,

Где столько грома, крови, боли

И на дыбы встает земля.

Но снова будто не бывало

Их, равных жизни, на пути,

Мы повторяем всё сначала,

Что жить — не поле перейти…

Здесь нет ячеек пулеметных,

Не рвутся мины на пути,

Но там хоть был устав пехотный,

А здесь не знаешь, как идти…

1956

«Над пирогами и борщом…»

Над пирогами и борщом,

Над студнем и вином

Вдруг повела гармонь плечом,

Плеснула вдруг огнем.

И замерла беседа вдруг —

Кто в лес, кто по дрова…

И стало слышно, как вокруг

Шумит, звенит трава.

И спор как сор, и хмель долой,

И в сторону вино.

И лозунг тот — хоть час, да мой —

Сосед забыл давно.

И не хозяин под хмельком,

Уже тяжел и сед,

А песня правит за столом,

И жен уж рядом нет.

Есть снова рядом старшина

И дальняя страна,

В которой будет тишина

И кончится война.

В зеленом, мирном городке

Замолкли земляки…

А в песне — в дальнем далеке —

Идут, идут полки…

1957

«Человеку холодно без песни…»

Человеку холодно без песни.

На земле, открытой всем ветрам,

Я не знаю: в мире место есть ли,

Где не верят песням, как кострам;

Песни на земле не сочиняют, —

Просто рота городом пройдет,

Просто девушки грустят, мечтают

Да гармошку кто-то развернет.

Белая береза отряхнется.

Встанет под окошками в селе,

Сердце где-то сердцу отзовется, —

И поется песня на земле.

Как лесам шуметь, рождаться людям,

Ливням плакать, зорям полыхать —

Так и песня вечно в мире будет,

И ее не надо сочинять.

1957

«Голос первой любви моей — поздний…»

Голос первой любви моей — поздний,

   напрасный —

Вдруг окликнул, заставил на миг замереть

И звучит до сих пор обещанием счастья.

Голос первой любви, как ты мог уцелеть?..

Над горящей землей от Москвы до Берлина

Пыль дорог, где отстать — хуже, чем

   умереть,

И в бинтах все березы, в крови все

   рябины…

Голос первой любви, как ты мог уцелеть?

 На тесовой калитке снежок тополиный,

Холодок первых губ, как ожог, не стереть…

А года пролетели, их, как горы, не сдвинуть.

Голос первой любви, как ты мог уцелеть?!

1957

«Старый снимок…»

Старый снимок

Нашел я случайно в столе

Среди справок

В бумажной трухе, в барахле.

Старый снимок далеких,

Но памятных лет.

Ах, каким я красивым

Был тогда на земле.

Шлем ребристый кирзовый

Да чуб в три кольца,

Зубы белой подковой,

Веснушки, что солнца пыльца.

Не целован еще,

И ни разу не брит,

Крепко через плечо

Портупеей обвит.

Вдаль гляжу я веселый,

Прислонившись к броне,

Среди сосен и елок

На великой войне.

Светит солнце на траках,

Дымится броня,

Можно просто заплакать,

Как мне жалко меня.

Время крепости рушит,

А годы летят,

Ах, как жаль мне веснушек

Ржаной звездопад.

1957

«Под атласным одеялом…»

Под атласным одеялом

Солнцем полное плечо,

Лен волос, румянец алый,

Золотой пушок у щек.

Ты, наверное, не встала,

До сих пор ты спишь еще.

С вечера метель мела,

Мир калила добела,

Лес молил январь о чуде,

Но казалось, что не будет