Стихотворения - [5]

От мороза и льда, от зазимка.

Топором поработай

И горы порви аммоналом,

Все забудь и, припомнив кого-то,

Вернись и влюбляйся сначала —

В синеглазую девушку,

Вовсе не схожую с тóю,

Не подумавши (где уж там!),

Стоит любить иль не стоит.

И нагрянет любовь,

От которой некуда деться,

А коль влюбишься вновь —

Помогло, значит, верное средство!

1948

Жеребенок

В день ярмарочный на площади

Отстал стригунок от лошади.

Его напугала сутолока

Людей, машин и телег.

Он в страхе на все натыкается,

Копытца врозь разъезжаются…

Наверное, кажется глупому:

Останется здесь навек.

Среди помидор раскаленных,

Лука клинков зеленых,

Среди поросячьего визга,

Летящего из корзин,

Среди пиджаков, да жакеток,

Да разных сокровищ лета

Ему не найти дорогу, —

Куда побежишь один?

Но тут, раздвигая в стороны

Всю ярмарку разом, поровну

Бензином и полем пахнущий,

Пофыркивая, напрямик,

Обрызганный, пропыленный,

На шинах с травой зеленой,

Через базарную площадь

Двинулся грузовик.

И, видно, уж так случается:

Стоит народ, улыбается,

Идет грузовик, покачиваясь,

А за грузовиком

Бежит жеребенок площадью,

Бежит, как будто за лошадью,

Копытца легко подбрасывая,

Помахивая хвостом.

1950

Песня

Л. П.

Начинается песня эта

На делянке, там, где костер,

В дым кудлатый сверху одетый,

Лапы жаркие распростер.

Он ломает сухие сучья,

Плещет пламенем у виска,

И для песни, пожалуй, лучше

В полночь места не отыскать.

Высоко, высоко и тонко

Тенор песню вывел, — она

Все о том, как жила девчонка…

А за тенором, как со дна, —

Бас, упрямый, тяжелый, низкий,

Поднимается на снегу.

И летят светляками искры,

Пропадая, шипя в кругу.

Бородатые, в полной силе

(Седина легла у виска),

О девчонке вдруг загрустили

И запели два мужика.

И не то чтобы счастье мимо

Пронеслось у них, стороной,

И не то чтобы нелюдимы,

Одиноки в стране лесной.

Просто хожено было много,

Этак лет, наверно, с полета,

По тяжелым земным дорогам,

И давалась жизнь неспроста.

Просто были, видать, невзгоды,

Просто трудно было не раз,

Просто вспомнили вдруг про годы, —

Так вот песня и родилась.

Высоко, высоко и тонко

К синим звездам летит она,

Как жила за рекой девчонка,

За рекой, за Шексной, одна.

1950

Экзамен

Побывал я в клубе армейском.

Не бывал я там целый век.

Принимало меня семейство,

Может, в тысячу человек.

«Встать!» — и ветер прошел по залу,

Мне ж хотелось сказать: «Садись».

Повстречали меня сначала,

Будто гость я, а не танкист,

Будто я не того же братства,

Жженый, стреляный, фронтовой,

И неловко мне было в штатском

Проходить сквозь солдатский строй.

На широкой тесовой сцене

Бархат прошелестел и смолк.

И в какое-то вдруг мгновенье

Я припомнил гвардейский полк.

Будто в прошлое настежь двери,

И друзей голоса в ответ:

«Что ж, послушаем и проверим —

Стихотворец ты или нет.

Почитай, мы примем экзамен…».

И читал я им у костра

Под открытыми небесами

Возле Мги стихи до утра.

Снова мне танкисты не верят

И глядят, прищурясь, вослед:

«Что ж, послушаем и проверим —

Ты на деле танкист или нет…».

Нужно им доказать стихами,

Что я брал в сорок третьем Мгу,

Что прицелом и рычагами,

Словно рифмой, владеть могу…

Зал откашлялся, смолкнул, замер…

Понял я: лишь спустя семь лет,

Вот сейчас я держу экзамен —

Стихотворец я или нет.

1951

Ночью в казарме

От полов непросохших, до блеска

   надраенных,

Холодок поднимается, как от реки.

Ходит с саблей дежурный над снами

   хозяином.

В пирамиде луна побелила штыки.

Спят, вернувшись с наряда, стрелки,

   пулеметчики.

Сладок сон им, как дома родимого дым,

Спят, подсунув ладони озябшие под щеки,

На подушках, набитых сенцом молодым.

Подобревшие лица и губы упрямые

Близким отблеском юности озарены.

Есть в нем домик с березкой и старою

   мамою,

Снятся ночью солдатам гражданские сны.

В этой комнате, если б могли, мы увидели

Реки, горы, долины, дороги в пыли,

Слесарей, трактористов, веселых строителей,

Мирных жителей — добрых хозяев земли.

1952

Тишина

Тишина на границе такая, что слышится,

Как залетная птаха присела на куст

И упругая ветка под нею колышется,

Дождь вчерашний роняя, как пригоршню бус.

Тишина на границе такая, что где-то

В речке окунь плеснет, ветер дальний

   пройдет —

Слышат все пограничники в строгих

   секретах,

Молодой, но проверенный в деле народ.

Тишина на границе такая, что слышится,

Если за морем вдруг шевельнется война,

Как в порту под пехотою трапы

   колышутся —

Вот какая стоит на границе у нас тишина!

1952

Полк обедает

Встало солнце литое на небосклоне

В полуденной своей, самой яркой красе,

Ходят песни повзводно в этот час

   в гарнизоне,

Их выводят старшины из казарм на шоссе.

В гарнизонной столовой щи в котлах

   прокипели,

Приготовлена рыжих буханок гора,

Жаром пышут котлеты, жир стекает

   капелью,

Черпаками орудуют повара.

А за окнами лето, в гимнастерки одето,

По дорогам полсвета прошагало чуть свет.

Пыль клубит каблуками, бьет железом

   о камень,

Загорелое лето идет на обед.

А к его гимнастеркам травинки прилипли,

Солью тронуты плечи, щеки выдубил зной,

Но к ветрам и дорогам недаром привыкли,

Рубят правофланговые шаг строевой.

Над столами в столовой бачки словно боги,

До сиянья надраены мелким песком,

Мисок жаркие диски, запах щей на пороге,

И дежурный с повязкою перед полком.

Полк столы занимает, шумный,

   бритоголовый,

По команде пилотки летят на скамью,