Стихотворения - [53]
Шрифт
Интервал
Розовыми красками дарит[119].
Вся страна вниманьем окружила
Свой питомник, свой бесценный сад.
Чуть сквозят на солнце листьев жилы,
Бергамоты гирями висят.
И отчетливо так вижу:
Тенью
Яблони (вон той!) пересечен,
Проверяет закон тяготенья
Мичуринской антоновкой Ньютон…
Выводя породу за породой,
Дичь и косность мы на части рвем.
Что ж, повозимся еще с природой,
Поработаем и поживем!
В долголетьи нет стране отказа,—
Нас гормоны новые бодрят.
Нам социализм широкоглазой
Веткой машет дни и ночь подряд.
Сами из породы полноправных,
Садоводы чувств и головы,
Мы вконец спокойны за питомник,
За сады, в движении молвы,
Если есть у нас такой садовник,
Как, Иван Владимирович, Вы!
ЖЕЛЕЗНАЯ ДОРОГА
Пыхтело в пахах у паровоза,
Переливалось, булькало в животе,
Пока, задыхаясь от невроза,
Налетом глицериновым он потел.
Потел — и на рельсах, костылями
Пришитых (рантом) к клавиатуре шпал,
Чадил и качался под парами,
Похлопывая факелом поддувал.
Но вот, обеспамятев, короткий
Хлебнул глоток —
И выровнялся, вопя,
Что с этой простуженной глоткой
Легко, заметь, и жабу схватить опять…
Но вот
(Он — и лекарь, он — и мастер)
Подходит с гибкой талией человек,
Накладывает на чирей пластырь,
Во внутренностях роется, в голове.
Полощет огромные сифоны,
Чугунные обшаривает пупы,
Залазя в раструбы граммофона,
В цилиндр из пережаренной скорлупы.
И вдруг, поперхнувшись (Дым, кострика…),
Нутро, хлеща, выплывает комок…
Отец-паровоз, веди без крика,
Считай суставы, кованый башмачок!
Шипеть утюгом, скрести метлою,
Через решета сыпать песок, пшено
(Не веялка ли спешит с тобою?) —
Ведь так,
лишь так
заказано,
решено!..
…Пусть дождь шумит,
Кипит самовар —
Испей чайку, машинист, кондуктор!
Пассажир — муравей, вагон — мурава,
Товарный — с небольшим козырьком рундук.
Отец-паровоз!
Хрустят суставы,
Цистерны вялят свои окорока,
Кадрированные в кино составы
Продергивает по ночам рука.
Кругом обмолот, — урожай — в амбар
Под свист из пор, под хруст и пар.
(Павлин нефтяной, он хочет быть зеленым,
Перо перегорело — пахнет паленым.)
Капустные ядра, в три обхвата бревна,
Жираф-экскаватор, туши и жиры —
Как тут обмозговано, полнокровно,
Нефть, уголь и хлеб —
Утробные пиры!..
Страна моя! Родина!
В сердце твое
По венам бежит и моя руда,
И я за районом осваиваю район
Высокого,
Единственного труда.
И я на твоей,
На нашей новостройке
Взамес беру железо и бетон,
Чтоб снова очутиться на станции,
Только,
Мигнув, растреснется семафора бутон…
Отец-паровоз!
Скатерть, а не насыпь,
До колосников твоих — и не прикоснись!..
Совсем не твоя это дорога, Некрасов,
Не твой это, Блок, кучерявый машинист!
И горы, и тундры, поля, пустыни,
Тайгу, хватающую коготками ежевик,—
Насквозь протыкает вилкой синей
Накатанных путей —
Упорный большевик.
Взгляни на завод,—
Разве допустишь,
Что до пятилетки и здесь была пустошь?
А здесь,
Где город расперло от гула,—
Здесь войлочным табором кочевали аулы,
Не люди, а звери, в косматых и хмурых
Бродили здесь, в перелицованных, шкурах…
Победу себе он во всем обеспечил,
К дорожным трудностям, упорный, привык, —
Он есть инженер, кочегар, машинист, диспетчер,
Но, прежде всего, он есть —
Большевик!
Страна моя! Родина!
Добряк-паровоз!
Квартир-экипажей и товаров обоз!
Отпихиваясь локтями, вертитесь, колеса,
Быстрей, быстрей —
И многоголосо!..
Я чувствую
(Нервы мои обнажены),
Как по обнаженным, толкая меня
В раскрытое сердце,
Сифоном крови звеня,—
На долгое счастье нашей страны.
Суставами строф,
По ранту рифм,
История гонит свой
Локомотив…
КРЫМ
1
Кипарис — не дерево:
Человечек вдовый.
Сколько ни вымеривай
Моря, — хватит вдоволь.
Камни стали хрупкими,
Кисленьким — вино.
Ялтами, Алупками
Все заселено.
2. ЯЛТА
Божественной голубизны туманы,
С которых начинаются романы.
И Ялты вид, сознаемся, прелестен:
Открытка
(Купорос и черепица,
Башмачный мел)
Неаполь или Дрезден —
На лаковой успели закрепиться?
Купаться и не пачкаться в рассоле.
Но морю помнить о своей буссоли,
О всех водителях,
о всех вожатых,
Чья и в гангрене плоть не отмирала,
Которая на торсах
(с Фиджи взятых)
Несла — фасадом!—
звезды адмирала.
СКВОЗНЯК
То небо давит, словно нёбо,
Пересыревшим мясом вниз;
То шаркающего озноба
Вскипают шарики; очнись!
Хвоевый дождь! Перепелиной
Проветривает пылью рожь
И над мелеющей лощиной
Замлела мельничная дрожь.
Водицу молочком подкрасим:
Ми-ми, ми-ми… ми-ми-ма-я…
Муму молчит… Мычит Герасим,
В корытце мордочку суя.
Сия собачка — быстрой искрой,
Лоснясь, посверкивает шерсть —
Волнует душу: удались, кровь!
И дождику с перепелами — честь!
Муму дрожит. И все трепещет,
Всему бы солью изойти!
И табурет, и блюдце — вещи