Стихотворения - [131]

Появление первой публикации части «Александрийских песен» вызвало интерес критики. Наиболее содержательный отзыв принадлежал М. А. Волошину («Русь». 1906, 22 декабря). Весьма интересен отклик Г. В. Чичерина в письме к Кузмину от 16 мая 1906 г.: «I серия Алекс<андрийских> Песен не только „приемлется“ мною, но я нахожу их наиболее зрелым, уравновешенным, ровным, компактным, стильным из всех твоих капитальных циклов или произведений; одним словом, наиболее чисто художественным. Я их менее могу любить, — это менее кусок биографии, менее проповедь, менее философское откровение. Но как поэзия, художество, красота, благоухание — это наисовершеннейшее. Jetzt haben wir eine Kunst. Времена Года были отчасти Мусоргский; Калашников и Дух<овные> Ст<ихи> прислонялись к народному эпосу; Шекспир прислонялся к старым балладам. Алекс<андрийские> Песни — наиболее Кузмин le plus pur <наиболее чистый — фр.>, беспримесный. В них воскресают твои первейшие вдохновения и соединяются с наипоследнейшею сложностью, сжатостью, выкидываньем лишнего и слишком материального, каркасностью, схематичностью одних только lignes determinantes <определяющих линий — фр.>. Начало II серии решительно интереснее всей I серии; так ли и дальше?» (РГАЛИ; речь идет не только о поэтической, но и о музыкальной стороне цикла).

Николай Петрович Феофилактов (1878–1941) — художник, приятель Кузмина, иллюстратор (совм. с С. Ю. Судейкиным) «Курантов любви», автор обложки к С-1. См. запись в Дневнике 23 февраля 1906 г.: «Да, Нувель говорил, что молодые московские художники: Феофилактов, Кузнецов, Мильоти, Сапунов, пришли в дикий восторг от моей музыки и Феофил<актов> находит возможным уговорить Полякова издать ноты с его, Феофил<актова>, виньетками». В недатированном письме к Кузмину Феофилактов говорил: «Очень часто вспоминаю Вас и Вашу музыку, очень часто декламирую Ваши Александрийские Песни». В другом недатированном письме, уговаривая Кузмина не участвовать в организующемся журнале «Перевал» (что само по себе свидетельствовало об известной доверительности в отношениях), Феофилактов писал: «Я пленен Вашими Александрийскими песнями и скоро начну оканчивать к ним рисунки» (РНБ, арх. П. Л. Вакселя). Долго обсуждавшийся проект издания цикла с иллюстрациями Феофилактова осуществлен в конце концов не был.

I. Вступление^*

«Как песня матери…»^*

В. 1906. № 7. В черновом автографе (РГАЛИ). начало ст-ния выглядит так:

Как песня матери

У колыбели первенца,

Как утро свежее

На высях гор заоблачных,

Как дикий мед,

Жасмина цвет молочный,

[Меня влечет

Твой голос неумолчный,

Трижды блаженная,]

Трижды сладчайшая

Александрия.

«Когда мне говорят: Александрия…»^*

Беловой автограф трех последних строк — РГБ, арх. В. Я. Брюсова (перед ст-нием XIV, что свидетельствует, что в рукописи, посланной Брюсову, ст-ние стояло под номером XIII). «Оса». См. описание этого танца в «Комедии из Александрийской жизни»: «Танцовщица, закутанная в несколько одежд, пляшет, представляя, что ее кусает оса:

Ах, меня оса кусает,

А дружок про то не знает.

Дружок, подойди,

Осу мне найди!

Ах, дружочек мой не знает,

Что меня оса кусает, —

Придется самой

Справляться с осой.

Я возьму, возьму сначала —

Сброшу это покрывало.

Вот и нету его —

Не нашла ничего.

Сбрасывает одежды одну за другой, все смотрят» (Театр. Кн. 2. С. 65, с исправл. по автографу РГАЛИ).

«Вечерний сумрак над теплым морем…»^*

Беловой автограф — РГАЛИ. Включено в повесть «Крылья».

II. Любовь^*

1–3. Автографы — РГАЛИ.

4. Черновой автограф — РГАЛИ.

5. Беловой автограф — РГАЛИ.

«Не напрасно мы читали богословов…»^*

Черновой автограф — РГАЛИ. В нем между ст. 8 и 9: «Как ни толковать его искусно».

«Если б я был древним полководцем…»^*

В. 1906. № 7. Гробницу Менкаура. Пирамида Менкара — одна из величайших египетских пирамид. Кузмин посетил ее во время путешествия в Египет в 1895 г. Антиноем, утопившимся в священном Ниле. См. в повести «Крылья»: «Он <Антиной> был родом из Вифинии; и он был пастухом раньше, чем его взял к себе Адриан; он сопровождал своего императора в его путешествии <так!>, во время одного из которых он и умер в Египте. Носились смутные слухи, что он сам утопился в Ниле, как жертва богам за жизнь своего покровителя, другие утверждали, что он утонул, спасая Адриана во время купанья. В час его смерти астрономы открыли новую звезду на небе; его смерть, окруженная таинственным ореолом, его оживившая уже приходившее в застой искусство необыкновенная красота действовали не только на придворную среду, — и неутешный император, желая почтить своего любимца, причислил его к лику богов. Мы встречаем гораздо позднее, несколькими почти столетиями, общины в честь Дианы и Антиноя. Члены этих общин — прототипов первых христианских — были люди из беднейшего класса…» (Кузмин М. Первая книга рассказов. М., 1910. С. 314–315). См. в письме Г. В. Чичерина Кузмину от 5 октября 1905 г.: «От нынешней серии Александр<ийских> песен я все в большем восторге. До сих пор ты ничего не писал столь адэкватно-античного, как кусок целой действительности, — столь морбидно, изящно, пантеистично, первозданно интенсивного. И раб в подземельи, и систр, и бог Фта — это все утонченнейшее совершенство в данном роде» (РГАЛИ).