Стихотворения - [19]

Чужой весны, камиистого откоса

И песенки тоскующей Айше.

<1921>

«Опять, опять родная деревенька…»

Опять, опять родная деревенька,

Коса и плуг, скрипун-отец и мать;

Не знаешь сам, пройдет в работе день как,

И рано лень как поутру вставать.

Гляжу в окно за дымчатые прясла

И глаз от полусонья не протру;

Река дымит, и розовое масло

Поверх воды лоснится поутру.

Уж младший брат в сарае сани чинит,

За летний зной обсохли переда,

И, словно пена в мельничной плотине,

Над ним журчит отцова борода:

«Немного седнясь только хлеба снимем,

А надо бы тебя — пора! — женить».

И смотрит вдаль: за садом в синем-синем

С гусиным криком оборвалась нить.

В уме считает, сколько ржи и жита,

И загибает пальцы у руки,

А яблони из рукавов расшитых

За изгородку кажут кулаки.

«Дорога, видно, на зиму захрясла,

Как раз Покров-то встретим на снегу».

Гляжу в окно — за дымчатые прясла

И долго оторваться не могу.

<1922>

«Улюсь, Улюсь, лесная речка…»

Улюсь, Улюсь, лесная речка,

Ты увела меня в леса

С одной веревочной уздечкой,

С луконцем звонкого овса.

Вчера коня ловил-ловил я:

Хотел с полос возить снопы —

И вот набрал по чернобылью

На невозвратные тропы.

Меж кочек шуркнули дорожки.

И я один и не боюсь.

Ой, сколько пьяники, морошки

По мху разбросила Улюсь.

И словно манит тонкой кистью

Черемухи росяный куст,

И слышится мне шорох листьев

И шепот человечьих уст:

Останься здесь, сбери бруснику,

Малину в сумку собери

Да помолись златому лику

Неугасающей зари.

Здесь на тебя былые предки

Глядят, склонивши седины,

И в думы их вплелися ветки

И в быль несгаданные сны.

Здесь до зари у тихой речки

Горит всю ночь звезда-огонь,

А для твоей простой уздечки

Пасется золотистый конь.

Здесь сквозь туман синеют села,

Пылает призрачная Русь.

Останься ж здесь в плену веселом,

В лесу у голубой Улюсь.

<1922>

«Земная светлая моя отрада…»

Земная светлая моя отрада,

О птица золотая — песнь,

Мне ничего, уж ничего не надо,

Не надо и того, что есть.

Мне лишь бы петь да жить, любя и веря,

Лелея в сердце грусть и дрожь,

Что с птицы облетевшие жар-перья

Ты не поднимешь, не найдешь.

И что с тоской ты побредешь к другому

Искать обманчивый удел,

А мне бы лишь на горький след у дома

С полнеба месяц голубел:

Ведь так же будут плыть туманы за ограду,

А яблонные платья цвесть, —

Ах, милый друг, мне ничего не надо,

Не надо и того, что есть…

<1922–1923>

«Устать в заботе каждодневной…»

Устать в заботе каждодневной

И все ж не знать, как завтра быть,

Трудней все и труднее жить,

Уехать бы назад, в деревню…

Никак тут не привыкнешь к людям

А рад привыкнуть, рад бы, рад…

А хлеб уж как-нибудь добудем:

Живут же вон отец и брат!

Привыкнешь тут без горя плакать,

Без неудач искать крючок.

Вот только жив ли рог, собака

Да есть ли за трубой сверчок…

В людях, а стал сам нелюдимый

И непохожий на себя…

Идешь, — и все проходят мимо

Так: без любви и не любя…

Иной вдруг обернется гневно

И так тебе посмотрит вслед,

Что помнить будешь много лет:

Уехать бы назад в деревню!..

<1922>

«Мне говорила мать, что в розовой сорочке…»

Мне говорила мать, что в розовой сорочке

Багряною зарей родился я на свет,

А я живу лишь от строки до строчки,

И радости иной мне в этой жизни нет…

И часто я брожу один тревожной тенью,

И счастлив я отдать все за единый звук, —

Люблю я трепетное, светлое сплетенье

Незримых и неуловимых рук…

Не верь же, друг, не верь ты мне, не верь мне,

Хотя я без тебя и дня не проживу:

Струится жизнь, как на заре вечерней

С земли туман струится в синеву!

Но верь мне: не обман в заплечном узелочке —

Чудесный талисман от злых невзгод и бед:

Ведь говорила мать, что в розовой сорочке

Багряною зарей родился я на свет.

<1922>

«В тумане хижина моя…»

В тумане хижина моя,

И смотрят звезды строго,

И рдеет тонкая ладья

У моего порога.

Ах, что уносишь ты — беду

Иль юность веешь дымкой?

Уж не с того ли я бреду

На людях невидимкой?

И может было, может нет,

Я ждать и плакать бросил,

И сладок мне вечерний свет

И след от тихих весел, —

Вечерний свет, туманный круг,

И парус твой рыбачий —

Чудесный гость, безвестный друг,

Недуг любви ребячьей!..

<1921>

«Ты умирать сбираешься так скоро…»

Ты умирать сбираешься так скоро,

И я с тревогой слушаю тебя.

Страшусь я смерти, как ночного вора,

Во всех, во всем златую жизнь любя.

И жду я, — вот в ночи придет громила

С отмычкою от тела и души,

И смеркнет облик дорогой и милый,

И я остануся один в тиши.

Меж тем, глянь, утром против на погосте,

Как в молоке, в цвету плывут кусты,

И гонят из-за них лихую гостью

Руками распростертыми кресты.

<1922>

«Родился я и жил поэтом…»

Родился я и жил поэтом,

А жизнь поэта — страх и боль,—

Любовь и боль, но и не в этом

Поэзии и жизни соль…

Пройдет все это и — в сторонку…

Но вот уж мне за тридцать лет —

Под кровлей: новый голос, звонкий,

Такой же, как и я — поэт —

Тепло укрытый и одетый,

Немного неуклюж, раскос,

И столько в нем разлито света

И светлых беспричинных слез!

Светец и зыбка, и чрезмерный

Горластый, непосильный плач, —

Залог единственный и верный

Тревог, удач и неудач.

И милы желтые пеленки,

Баюканье и звонкий крик:

В них, как и в рукописи тонкой,

Заложен новой жизни лик.

<1923>

«В багровом полыме осины…»

В багровом полыме осины,

Березы в золотом зною…

Но стороны своей лосиной

Я первый раз не узнаю…

Деревня прежняя: Дубровки,