Стихотворения; Исторические миниатюры; Публицистика; Кристина Хофленер: Роман из литературного наследия - [246]

В исторических романах принято было домысливать исторический факт силой творческой фантазии. Где не хватало документов, там начинало работать воображение художника.

Стефан Цвейг, напротив, виртуозно работал с документами, обнаруживая в любом письме или мемуарах очевидца психологическую подоплеку.

Глыбы книг посвящены Марии Стюарт. У Стефана Цвейга, когда он в начале тридцатых годов взялся за жизнеописание шотландской королевы, были такие именитые предшественники, как Вальтер Скотт, Фридрих Шиллер, Юлиуш Словацкий да еще немало сочинителей рангом пониже. В те же годы, а именно:

В конце большой войны не на живот, когда что было жарили без сала,

Мари, я видел мальчиком, как Сара Леандр шла топ-топ на эшафот...

Так лауреат Нобелевской премии Иосиф Бродский цикл из двадцати сонетов к Марии Стюарт начинает с воспоминаний о фильме «Дорога на эшафот», который просто ошеломил тогда военное поколение.

Загадочная личность и судьба Марии-Стюарт, королевы Франции, Англии и Шотландии, всегда будет волновать воображение потомков. Но чтобы узнать правду о Марии Стюарт, надо прочитать ее жизнеописание, составленное Стефаном Цвейгом. Автор обозначил жанр книги как романизированная биография. В драме Ф. Шиллера «Мария Стюарт» кульминацией является встреча двух королев. Это беспощадный поединок двух женщин, где узница бросает в лицо самые обидные обвинения своей тюремщице. Одержав нравственную победу над Елизаветой, Мария понимает, что теперь последует приглашение на казнь. В действительности же и, соответственно, в романизированной биографии Стефана Цвейга такой встречи не было. «Сестры» никогда не видели друг друга. Так пожелала Елизавета Английская. Но между ними на протяжении четверти века шла интенсивная переписка, внешне корректная, но полная скрытых уколов и колких оскорблений. Письма и положены в основу книги. Стефан Цвейг воспользовался также свидетельствами друзей и недругов обеих королев, чтобы вынести беспристрастный вердикт обеим.

«Мария Стюарт» была издана впервые в Вене в 1935 году. Есть ли в историческом повествовании Стефана Цвейга связь с современностью? Да, безусловно, хотя не следует искать каких-либо прямых совпадений. Рассказывая о счастливых днях и горестных годах Марии Стюарт, Стефан Цвейг раздумывал о свободе и ее границах, о борьбе за власть, о том, что скорее лишает человека свободы: трон или тюрьма? Трагедия Марии Стюарт затмевает трагедию Елизаветы. Но ведь и английская королева сама в юности отведала гостеприимства в Тауэре. Она ненавидит Марию за то, что, став королевой, она посмела остаться свободной женщиной, пренебрегающей не только дворцовым этикетом, но и законами, вершить которые она же и призвана. Елизавета в трактовке Стефана Цвейга умна, коварна, жестока, властолюбива, но, как убеждает автор, она не свободна и никогда в жизни ни единого мгновения не ощущала себя свободной. А далее Стефан Цвейг подводит своего читателя к глубоко философской и политически прозорливой мысли. Правитель, лишенный собственной свободы, лишает свободы своих подданных, превращаясь в тирана. Жертвой тирании в первую очередь оказывается свободная личность, в данном сюжете Мария Стюарт.

Не автор, а сама судьба соединила в лице королевы преступницу и мученицу. Вина Марии очевидна, и автор не пытается ее оправдать. Но Стефан Цвейг заставляет любоваться шотландской королевой как одним из самых совершенных созданий природы. Истоки трагедии в том, что эта вольнолюбивая, удивительно талантливая женщина не была любима человеком, равным ей по уму, темпераменту и благородству. Снова, как в новеллах, ослепление страстью толкает героиню на преступление.

Почему же читатель категорически не приемлет возмездия Марии за ее участие в убийстве супруга — отца наследника и правящего государя? Очевидно, это происходит потому, что судьи Марии совершают подобные же преступления, но действуют лицемерно, скрытно, не оставляя улик. Чего стоит поведение Елизаветы, которая добивается казни чужими руками, милостиво дозволяя парламенту обвинять Марию в покушении на жизнь ее монаршей особы.

Мария — жертва, убеждает нас Стефан Цвейг, а жертвам беззакония читатель будет всегда сочувствовать.

В романизированной биографии «Мария Стюарт» проявилось редкостное мастерство Стефана Цвейга — исторического живописца. С каким печальным великолепием изображена церемония казни! Действие разворачивается нарочито замедленно, плавно ступает узница, устремляясь в вечность, изысканными красками сверкает туалет королевы, величественны ее жесты. Наступает мгновение, которому суждено навсегда отпечататься в истории.

Завершив жизнеописание королевы, обезглавленной впервые за всю историю человечества и открывшей счет казненным монархам, Стефан Цвейг предается итоговым размышлениям и вывод его горек: «У морали и политики свои различные пути. События оцениваются по-разному, смотря по тому, судим мы о них с точки зрения человечности или с точки зрения политических преимуществ». Для писателя в начале тридцатых годов конфликт морали и политики носит уже не умозрительный, а вполне ощутимый характер, касающийся лично его самого.