Стихотворения и поэмы - [102]

Шрифт
Интервал

и счастье добываем мы в борьбе…
Когда Двадцать второй твой съезд настанет,
придем с победой, партия, к тебе!
ЭПИЛОГ
Не нас одних зовут гудки и стяги
жить счастливо в сиянье нив и рек, —
уже давно в социализма лагерь
друзей объединили мы навек.
Всё новые титаны к жизни новой
встают, и не страшны им силы зла:
рвет Африка извечные оковы,
до неба Куба плечи подняла.
Как по весне в плотину хлещут воды,
как битвы сотрясают небосвод,
шагают к солнцу радостно народы,
колониальный сбрасывая гнет.
Теперь им лютый враг вовек не страшен,
когда счастливой радугой-дугой
приветствует их вся Отчизна наша
и помогает щедрою рукой.
Так пусть же день безоблачный сияет!
Ведь мы идем к победам вместе с ним.
И атомной войной не запугают
того, кто солнцу вечный побратим!
Не нас одних зовут гудки с рассветом…
Ведь есть у нас друзья давным-давно.
Пускай различна наша кожа цветом,
но только сердце бьется в нас одно.
Давно любовь и дружба между нами,
ни горы нам, ни дали не страшны —
друзья у нас в Корее и Вьетнаме,
мы дружим с вами, Африки сыны.
Настанет час, в одно сольются воды,
друг к другу горы вечные придут,
когда по-братски не одни народы,
а континенты руки подадут.
И братьями навеки станут люди,
и встанут все они под сень знамен.
И солнце коммунизма щедро будет
сиять для всех народов и племен!
15 сентября 1961

ПРОИЗВЕДЕНИЯ, НАПИСАННЫЕ НА РУССКОМ ЯЗЫКЕ

СТИХОТВОРЕНИЯ

473. ТОВАРИЩУ

Руку, товарищ! И в бой беспощадный!
В грозный, волнующий бой!..
Пусть озарит нас священный, отрадный
светоч победы над тьмой…
В тесной землянке, в избушке убогой
будет он ярко гореть…
В путь же, товарищ, одною дорогой!
Полно молчать да терпеть!
Видишь? Над Русью могучей и вольной
взвеяло знамя Труда…
Кто же разбил в этой жизни безвольной
цепи рабов навсегда?
Кто же зарю возрожденья нам смело
из темноты показал?
Чье это сердце за нас так болело?
Кто всё на битву нас звал?
Это нуждой вековой истомленный
брат наш, страдалец-народ,
под непосильною ношей согбенный…
Вот кто разбил тяжкий гнет.
Враг свирепеет потоками стали,
хитрый, и скользкий, и злой.
Но уж сквозь тучи сияют нам дали
счастья семьи трудовой.
Руку ж, товарищ, и в бой беспощадный,
в грозный и радостный бой!..
Пусть озарит нас священный, отрадный
светоч победы над тьмой!
1917 Село Верхнее

474. «Я прощался с тобой… Скоро поезд… Вокзал…»

Я прощался с тобой… Скоро поезд… Вокзал.
Давит скатка шинельная плечи…
Отрыдает труба, и сквозь огненный вал
мы помчимся победе навстречу.
Эта синяя кофточка… Пламя платка.
Очи — звезды со звездами в споре…
На винтовке любимой родная рука,
нежно пальцы грустят на затворе.
День в прозрачности бледной дрожа угасал…
трепетали невнятные речи…
Я так долго, так долго тебя целовал,
и глаза твои, губы, и плечи…
1918 Бахмут

475. СМЕЛО В БОЙ!

Смело в бой с обновленной душою!
Нет бесстрашным преград впереди.
Закаленное в битвах с нуждою,
сердце радостно бьется в груди.
Мчим, как буря, навстречу судьбе мы,
и, как сердце, в упорном бою,
в грудь орла, что на вражеском шлеме,
я бросаю гранату свою.
В грозной битве с кровавой ордою,
вдохновленные волей стальной,
бьют орудья наводкой прямою,
защищая Донбасс дорогой.
Там за нами встают горделиво
терриконы… О, синь эстакад!
Точно молнии мы. В тьме разрывов
всё вперед наши цепи летят.
И, не чувствуя ног под собою,
я лечу, точно я и не я.
Это крылья твои за спиною,
Украина родная моя!
1918

476. ПИСЬМО

Я получил письмо. Дышал нежданной лаской,
лазурью и теплом задумчивый привет…
И вспомнил розы я с предсмертною окраской,
и девушку-мечту, и тихий лунный свет…
Сквозило между слов невольное признанье…
И мнились волны кос, как ночь моей тоски,
и карие глаза, и зной ее щеки,
как солнечных лучей несмелое лобзанье…
Всё ближе смертный бой… Уйди, воспоминанье!
Качаются в мозгу кровавые цветы…
И льется на штыки с холодной высоты
задумчивой луны багровое сиянье…
1918–1919 Донбасс — Подолия

477. В ГОРОДЕ

Мерцают фонари, — их желтыми глазами
гляжу в немую мглу во власти давних чар,
деревья голые с дрожащими ветвями
роняют капли слез на влажный тротуар.
Иду, как тень, как сон, один с своей тоскою,
и ветер молодой целует щеки мне…
Но я не здесь, я там, как мысль моя с тобою,
здесь только боль моя о сгинувшей весне.
Душа моя, как даль, стесненная камнями.
Я — воля, я — мечта, я — зов грядущих дней.
И тает первый снег под тихими шагами
в причудливой игре изменчивых теней.
Одела город ночь в печальные одежды.
Беседую с тобой в рассветной тишине.
Я в зорном зареве несу свои надежды,
которые несут с тобою встречу мне.
Январь 1920 Одесса

478. «Я хожу, хожу, не зная…»

Я хожу, хожу, не зная
и не думая, кругом.
Ничего не вспоминаю,
не горюю ни о чем!
Только где-то, на Донбассе,
над родным Донцом,
вербы, низко наклоняясь,
вспоминают об одном:
эшелоны… Месяц странный…
Тусклый лед на берегах…
Со штыком, в шинели рваной,
кто-то смуглый на часах.
И летят воспоминанья,
точно птицы над Донцом,
и казачья шапка виснет
над нахмуренным челом…
И хожу, хожу, не зная
и не думая, кругом.
Ничего не вспоминаю,
Не горюю ни о чем.
Июнь 1920 Одесса

479. «И снова день ушел в сухом трескучем зное…»

И снова день ушел в сухом трескучем зное,
как много их ушло в вечернем серебре,
а ведь они прошли село мое родное,
и содовый завод, и шахты на горе.

Еще от автора Владимир Николаевич Сосюра
Третья рота

Биографический роман «Третья Рота» выдающегося украинского советского писателя Владимира Николаевича Сосюры (1898–1965) впервые издаётся на русском языке. Высокая лиричность, проникновенная искренность — характерная особенность этого самобытного исповедального произведения. Биография поэта тесно переплетена в романе с событиями революции и гражданской войны на Украине, общественной и литературной жизнью 20—50-х годов, исполненных драматизма и обусловленных временем коллизий.На страницах произведения возникают образы современников поэта, друзей и недругов в жизни и литературе.


Рекомендуем почитать
Стихотворения и поэмы

В книге широко представлено творчество поэта-романтика Михаила Светлова: его задушевная и многозвучная, столь любимая советским читателем лирика, в которой сочетаются и высокий пафос, и грусть, и юмор. Кроме стихотворений, печатавшихся в различных сборниках Светлова, в книгу вошло несколько десятков стихотворений, опубликованных в газетах и журналах двадцатых — тридцатых годов и фактически забытых, а также новые, еще неизвестные читателю стихи.


Белорусские поэты

В эту книгу вошли произведения крупнейших белорусских поэтов дооктябрьской поры. В насыщенной фольклорными мотивами поэзии В. Дунина-Марцинкевича, в суровом стихе Ф. Богушевича и Я. Лучины, в бунтарских произведениях А. Гуриновича и Тетки, в ярком лирическом даровании М. Богдановича проявились разные грани глубоко народной по своим истокам и демократической по духу белорусской поэзии. Основное место в сборнике занимают произведения выдающегося мастера стиха М. Богдановича. Впервые на русском языке появляются произведения В. Дунина-Марцинкевича и A. Гуриновича.


Стихотворения и поэмы

Основоположник критического реализма в грузинской литературе Илья Чавчавадзе (1837–1907) был выдающимся представителем национально-освободительной борьбы своего народа.Его литературное наследие содержит классические образцы поэзии и прозы, драматургии и критики, филологических разысканий и публицистики.Большой мастер стиха, впитавшего в себя красочность и гибкость народно-поэтических форм, Илья Чавчавадзе был непримиримым врагом самодержавия и крепостнического строя, певцом социальной свободы.Настоящее издание охватывает наиболее значительную часть поэтического наследия Ильи Чавчавадзе.Переводы его произведений принадлежат Н. Заболоцкому, В. Державину, А. Тарковскому, Вс. Рождественскому, С. Шервинскому, В. Шефнеру и другим известным русским поэтам-переводчикам.


Лебединый стан

Объявление об издании книги Цветаевой «Лебединый стан» берлинским изд-вом А. Г. Левенсона «Огоньки» появилось в «Воле России»[1] 9 января 1922 г. Однако в «Огоньках» появились «Стихи к Блоку», а «Лебединый стан» при жизни Цветаевой отдельной книгой издан не был.Первое издание «Лебединого стана» было осуществлено Г. П. Струве в 1957 г.«Лебединый стан» включает в себя 59 стихотворений 1917–1920 гг., большинство из которых печаталось в периодических изданиях при жизни Цветаевой.В настоящем издании «Лебединый стан» публикуется впервые в СССР в полном составе по ксерокопии рукописи Цветаевой 1938 г., любезно предоставленной для издания профессором Робином Кембаллом (Лозанна)