Стихотворения и поэмы - [25]

Врач кладет на пульс ребенка

И в биенье слабых жил

Видит то, что нам незримо:

Поединок неизменный,

Смерти с жизнью грозный спор, —

Так и ты, поэт, упорно

Слушай зовы лжи и правды,

Темный грех и светлый смех,

И клади не как Фемида,

А с отверстыми глазами

На спокойные весы.

<1925>

80. ОХОТНИКИ © Перевод И. Поступальский

Еще есть люди: ветер и леса

Отражены у них в глазах жестоких,

Перекликаются в них голоса,

Умолкшие в годах седых, далеких.

Склоняясь буйно к гривам огневым

Коней, носящих пламенные тавра,

Несутся по сугробам снеговым,

Напоминая пьяного кентавра.

И конский пот — божественный настой —

Щекочет ноздри голодом и силой,

И сердце голое во мгле слепой

Темнее ночи, вьюжной и унылой.

Вот штуцер поднят, грозные зрачки

Медведицу на мушку ловят в стуже,

И мускулы обветренной руки

Сжимают мощно верное оружье.

Когда кулик в разливе синевы,

Как тень, плывет среди весенних веток,

Они глазами круглыми совы

Следят за ним, — и выстрел будет меток.

Уж пахнет осень прелою листвой

И первые снежинки пролетают, —

Охотники, подняв арапник свой,

Борзых собак в пустой простор спускают.

Всё дышит, бьется, голосит, идет.

Он любит птицу, рыбу любит, волка, —

И, всех любя, безжалостно берет

Холодную и верную двустволку.

<1925>

81. ДОЖДЬ © Перевод М. Комиссарова

Благодатный, долгожданный,

Светом радуг осиянный,

Гость вечерний, золотой,

Падай — бодрый, звонкий, свежий —

Над засушливой, безбрежной,

Пропыленной стороной.

Ты вздохни горячей грудью,

Мать-земля! Тебя остудит

Щедрый дождь, и оживит —

И пшеничной и ячменной

Буйной порослью отменной

Ширь полей возвеселит.

<1925>

82. «Трепещет осоко́рь, гигантом белым…» © Перевод Е. Нежинцев

Трепещет осоко́рь, гигантом белым

Вздымаясь ввысь, где птицы лишь одни, —

И хорошо прилечь в его тени,

К земле приникнув наболевшим телом.

Вокруг дома́, пустым ларям сродни,

Слова людей с их опытом несмелым…

Дай, сердце, волю крыльям онемелым,

Расправь их, ими в высоте сверкни!

А сердце мне: ведь ты листок единый

На ветке всеземного исполина,

Ты лишь частица, линия одна!

Умей же слышать, как проходят соки

Сквозь этот ствол, могучий и высокий,

Познай, какая в целом глубина!

<1925>

83. «Вы в затхлых буднях, чьи смесились даты…» © Перевод Д. Бродский

Вы в затхлых буднях, чьи смесились даты,

В пыли неправд и кривотолков злых

Блестите, мысли, как зарниц ночных

Глаза в предчувствии грозы крылатой.

Темнеет небо. Гулов громовых

Всё ближе слышны тяжкие раскаты,

И вдруг на грудь, где все желанья сжаты,

На землю хлынет холод струй живых.

И радостно впивает по́рой каждой

Тот дождь земля, измученная жаждой,

К ней лилия в изнеможенье льнет.

Так вы, тревожные, людей зовете

От будней, от погибели в болоте,

К бескрайностям оснеженных высот.

<1925>

84. «Запахла осень вялым табаком…» © Перевод Г. Петников

Запахла осень вялым табаком,

И яблоками, и ночным туманом,

Сверкают астры над песком румяным

За широко распахнутым окном.

Кузнечик в травах, как зеленый гном,

Смычком поводит. И зачем весна нам,

Когда с годами выдержанней станем

И мудрость нас украсит серебром.

Бери суму и дом родной покинь,

И пей холодную немую синь

На взлесье, где медово пахнут дыни.

Учись быть и правдивым, и простым

И, проходя по листьям золотым,

Забудь про башни темные гордыни.

<1925>

85. «Докуривайте, господа, кончайте…» © Перевод Н. Ушаков

Докуривайте, господа, кончайте

Ликер и кофе. Мщенья грозный час

Уже настал. По лестнице грохочут

Железные шаги и сотрясают

Всю землю: никуда вам не укрыться

И гнева правого не избежать.

Ключи от житниц бросьте в океан,

В глухие, вспененные ветром волны,

Скупые рыцари, в последний раз

На золото взгляните в подземельях,

В последний раз уста своих любовниц

Накрашенных целуйте. Дверь трещит,

Гремит железо, голоса гудят,

И встало зарево в высоких окнах.

<1925>

86. «По городу, Парисовы чертоги…» © Перевод Д. Бродский

По городу, Парисовы чертоги

Покинув, шла она в часы тревоги

И встретила у крепостных валов

Толпу троянцев — хмурых стариков.

«Вот женщина, что топит нас и губит!»

— «Ее напрасно сын Приама любит!»

— «Убить ее!»

                    — «И смерти мало ей!»

Тут глянула она из-под бровей

И дальше двинулась походкой плавной.

А те: «Хвала и слава богоравной!»

<1925>

87. «Великою отмечен благостыней…» © Перевод Н. Ушаков

Великою отмечен благостыней,

Анхизов сын глядел богине вслед:

А дымка легкая, чей нежный цвет

Блеснул вдали, исчезла в небосини.

Не только лебеди, а целый свет

Служили ей — отраде и святыне,—

Хотя из пены родилась богиня,

Но тверже не было ее и нет.

Эней не мог забыть ее ладони,

Они его ласкали, а не жгли,

А волны бушевали, словно кони,

Троянские качались корабли,

И боги провожали их колонну, —

Одни гневясь, другие благосклонно.

<1925>

88. ТРОЕ В ОДНОЙ ЛОДКЕ (НЕ СЧИТАЯ СОБАКИ) Джером К. Джером © Перевод Д. Бродский

Привязан утлый челн к чернеющей коряге.

Промокли сухари, и сахар слипся в ком,

И, как осенний куст под бурей и дождем,

Уныло сгорбились заядлые бродяги.

Но не беда, друзья! Глоток-другой из фляги

Да парочка острот — и легче мы вздохнем,

И пусть Монморанси завыл глухим баском,

Нам высший разум дан, чтоб не терять отваги.

Не взяли в дальний путь с собой мы лишку впрок:

Тючок провизии, питье да табачок,

Да книжиц несколько, да нас — без фокса — трое…

А наше — всё вокруг: деревья, и вода,