Стихотворения и поэмы - [26]

И блеск, и всплески волн, и, словно глыбы льда,

Громады облаков над чащею сырою.

<1925>

89. «По мосту над темною водою…» © Перевод В. Звягинцева

По мосту над темною водою

Ты брела. Летел сырой снежок.

Веяло от легких верб весною,

Ветер дул в свой жалобный рожок.

Был в глазах, как две свечи горящих,

Жар нечеловеческой тоски,

А следы шагов, совсем ребячьих,

На снегу подтаявшем легки.

Спутанная прядка выбивалась,

Плакал белый твой платок во мгле, —

То снежинка таяла, казалось,

Таяла снежинка на земле.

<1925>

90. «Когда, с зарею, бригантину…» © Перевод Б. Турганов

Когда, с зарею, бригантину

             Волна качнет,

Красотку юную покинув,

             Моряк уйдет.

Взовьется парус, крикнет птица,

             Мелькнет стремглав…

Тогда слезой осеребрится

             Ее рукав.

Есть край иной, иные травы,

             Есть мир иной.

Он с ними встретится — кудрявый

             И молодой.

С иной прелестницей кручину

             Развеет он,

Когда под вечер бригантину

             Примчит муссон.

<1925>

91. КИТАЕВ © Перевод И. Поступальский

Он рукавом развеял тучи,

Поднявшись волнами вершин,

Китаев сладкий и певучий,

Благоуханный сельный крин.

Сквозь запах ладана тяжелый,

Сквозь мрак свечи и клобука,

Как взоры грешницы веселой,

Смеются годы и века.

Пусть, полный плача и обиды,

Несется колокольный зык,

Пусть у Евстафия Плакиды

Окаменел суровый лик,

Пусть богомольцы неустанны

У перепуганных икон,

Пусть предрекает Первозванный

Царей, князей, корону, трон, —

Уже с клюкою пилигрима

В другие села и сады

Направлен шаг неутомимый

Григория Сковороды.

<1925>

92. «Я утомился от раскрашенных…» © Перевод А. Бондаревский

Я утомился от раскрашенных,

От хитро выдуманных слов, —

А верба серьгами украшена,

И посинел пруда покров.

Пускай я счастья не нашел того —

Его весна несет, стройна,

И держит свечку воска желтого

В руке узорчатой она.

Пусть оснежённой, рыхлой лапою

Зима на землю налегла, —

А свечка капает и капает

Над грустью белого села.

<1925>

93. ПАМЯТИ ДЯДЮШКИ МОЕГО КУЗЬМЫ ЧУПРИНЫ © Перевод Д. Бродский

Я помню: полкопны обмолотить, бывало,

В подшитых валенках, служивших уж немало,

Ты по зазимку шел, налипшему вдоль троп.

И ровным золотом стелился тяжкий сноп,

И желтый цеп мелькал, как молния кривая,

В тиши серебряной удары отбивая.

Минута отдыха, цигарки синий дым,

Звон снегирей… — Ушло, как не был и живым!

Твои рассказы знать уже не будут внуки!

И не дубовый цеп — железный цеп сторукий

Тяжелые снопы смолотит им в степи…

В снегу забвения, как снег забытый, спи!

1925

94. ФАЛЬСТАФ © Перевод В. Цвелёв

Когда Уэльский принц взошел на отчий трон,

Он, как повелевал традиции закон,

Пред подданными речь держал умно и веско.

Как вдруг, простой народ расталкивая дерзко,

Приблизился толстяк. Его мясистый нос

На масленом лице цветком багровым рос,

Светились хитростью глаза его кабаньи.

Высоко шапочку поднявши в ликованье,

Он крикнул: «Здравствуй, принц! Могуч ты и богат!

Отпразднуем! Я здесь, всегдашний друг и брат —

Фальстаф! Прими привет от девочек нестрогих

И крепких вин!» Но крик, смутивший в зале многих,

О голос Генриха разбился, как о щит.

Властитель отвечать бродяге не спешит

На этот хриплый зов, бесстыдный и убогий,

Лишь молвил: «Прочь, старик, ступай своей дорогой!

Тебя не знаю я! Такой когда-то мне

В далекой юности пригрезился во сне».

Так молодость моя, пятном расплывшись мутным,

Возникнет и кричит мне голосом беспутным:

«Я здесь, твой верный друг!» Но зов ее стучит

В мой повседневный труд, как в необорный щит,

И я на хриплый крик, безумный и убогий,

Ей отвечаю: «Прочь, ступай своей дорогой!

Тебя не знаю я! Такой когда-то мне

Приснилась ты давно в забытом, тяжком сне!»

1925

95. ТРУДЫ И ДНИ © Перевод С. Спасский

Простерлась зелень всходов полевая.

Картинками старинных детских книг

Даль кажется. И я к земле приник,

Ее немолчным трепетам внимая.

Как верится, и снам не видно края!

Смех чей-то звонкий долетел на миг.

Трудов и дней пить кубок! Я постиг,

Что в этом радость высшая земная.

Пылают сосны. Вечер окропил

Росой серебряною стебли. Строгий

По небу город облачный поплыл.

И вот — в одну сбегаются дороги,

Единым взмахом рвутся сотни крыл,

И сотни хат в одном слились чертоге.

<1926>

96. ПОЛДЕНЬ © Перевод Б. Пастернак

Мохнатый шмель пьет мед из красных шапок

Репейника. С какою полнотою

Гудит и стелется над светлой далью

Полуденной виолончели звук!

Передохни, и обопрись на заступ,

И слушай, и гляди, и не дивись.

Ведь это сам ты зеленью безбрежной

Широ́ко разбежался по земле,

И это сам ты бурых пчел роями

В могучих ветках ясеня гудишь,

Ведь это ты разливы ржи пыльцою

Плодотворишь. И это снова ты

Для нужд людских с людьми на новом месте

Возводишь поселенья и мосты

Прозрачные крепишь над пропастями!

Спят заводи, спят лодки на воде,

Пчелиный рой висит пахучей гроздью,

И даже солнце налилось, как плод,

И кажется недвижным…

                                          Только ты

Не поддаешься полдню и покою, —

Уже пришла, склонилась над тобою

И ждет поэзия, твоя подруга.

<1926>

97. «Зелень свежая качнулась…» © Перевод П. Карабан

Зелень свежая качнулась,

Поплыла, шумя, листва.

Первым каплям улыбнулась

Истомленная трава.

Голуби летят в укрытье.

И под крышей — киньте взгляд! —

Словно бусинки на нити,

Их головок круглых ряд.